Принцип чтения.
Евгений Казаков: «У каждого свой Бродский»
Евгений Казаков, актер Северского театра для детей и юношества, заслуженный артист РФ, давно известен как ценитель поэзии Иосифа Бродского. В Интернете весьма популярны клипы, где Евгений читает стихи этого поэта.
Как актер увлекся творчеством Бродского и почему с большой осторожностью относится к публичному чтению стихов, мы выясняли у Казакова в рамках нашего проекта «Принцип чтения». Не могли мы обойти вниманием и такую книгу, как «Господин Ибрагим и цветы Корана» Эрика-Эманнюэля Шмидта — моноспектакль по этой повести принес Евгению победу на международном фестивале «Монокль».
Впервые я прочитал стихи Иосифа Бродского году в 1989 году. Дело было в Петербурге, где я тогда работал в театре реального искусства. У Мити, сына нашего режиссера Эрика Горошевского, были бумажные книжки издательства «Ardis». Это американское издательство, они печатали русских авторов, в том числе и запрещенных в СССР. Их книги называли «запоясными» — тонкие, небольшого формата, такие издания легко прятались за поясом и под рубашкой провозились через границу. Они были настолько маленькими, что даже не очень длинный цикл стихотворений Бродского «Часть речи» делился на несколько книжек. Митя принес в театр огромную пачку этих изданий, среди них был и сборник «Новые стансы к Августе», и «Письма к римскому другу» и многие другие. Предложил мне почитать. Я прочел, и сразу понял, что ничего подобного прежде не встречал. Я вообще спокойно отношусь к поэзии, но язык Бродского меня поразил. Таким языком со мною поэты еще не общались. Он разительно отличался от Пушкина, Блока, Маяковского, Есенина и других.
Книжки я потом вернул Мите. В СССР Бродского тогда еще было не найти. А когда в 1990-е появились первые издания, то я, конечно, начал их покупать, читать, учить наиболее интересные для меня стихи наизусть, иногда даже где-то пробовать прочитать их вслух.
Когда стихи тебе нравятся, они запоминаются легче, но все равно нужно их учить, поскольку важен размер, надо видеть перед собою строку, помнить, где заканчивается одна и начинается новая. У поэта может быть необычный ритм, рваная рифма, и это должно быть понятно слушателям.
Актерское чтение стихов — это всегда очень непростая вещь. Если человеку нравятся какие-то произведения, то, как правило, его представление о них не совпадает с подачей чтеца. Например, если посмотрел хороший фильм, то, наверное, потом лучше не читать книгу, по которой он был снят. Тем более лучше не читать ее до фильма: даже сильная картина наверняка разочарует. Считаю, литература всегда дает больше, чем озвучивание и визуализация. Так и со стихами. У каждого свой Бродский. Когда он сам читает свои стихи (и делает это абсолютно завораживающе), то для него важен размер. Он же автор, знает, о чем написал, а как мы понимаем — это уже наши проблемы. Ему же важен ритм стиха.
Мне близко, как читает Сергей Юрский. По-моему, этот человек не вступает в противоречие со слушателем, с читателем. Не вызывает отторжение. Он здорово читает, деликатно и в то же время очень ярко, выразительно, талантливо. Уверен, Юрский — замечательный чтец. Как это ему удается, я не знаю.
Я читаю только те стихи, что мне нравятся и меня задевают. К примеру, классическое стихотворение Бродского «Письма римскому другу». Интересна сама тема философского отношения к жизни. Думаю, она близка многим. Читаешь и думаешь: «Так здорово написано!». Это тебя греет, поэтому иногда хочется поделиться некоторыми стихами, хотя не знаю, насколько получается.
В стихотворении «После нашей эры» сильно ощущение несвободы и свободы, которая где-то есть — мне кажется, оно очень близко любому постсоветскому человеку, который продолжает жить в этой клетке, в происходящем вокруг ужасе. Такая тема внутреннего рабства, маленького счастья маленького человека, просто не может не задевать.
Любовь, естественно, тоже животрепещущее чувство, в некоторых стихах находишь что-то личное.
Среди тех стихов Бродского, которые я читал на поэтическом вечере «Вокруг лампы» в ТПУ, был и «Романс Князя Мышкина». Мне нравится эта перекличка с романом Достоевского. Князь Мышкин там словно жертвенный огонь. И стихотворение неожиданно для Бродского — мы привыкли, что он достаточно сдержан, а здесь так написано, на разрыв: «Уезжать!!!» — из Петербурга, из России, отовсюду.
«Идиот» Федора Достоевского — одна из моих любимых книг. Я ее первый раз прочитал уже после школы. Не помню, как она попала мне в руки, но читал, прерываясь только на сон. Через 2 суток перевернул последнюю страницу книги. Роман толстый, но читается махом. Меня это поразило! Потом еще не раз его перечитывал. Достоевский нравится мне своей подробностью, он так все прописывает, что возникают и характеры, и целый мир, и в итоге получается в книге целая жизнь. Или «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста — там поразительно подробные описания — два листа может занимать одно предложение, рассказывающее, что было на столе или связанное с пятном на скатерти. Также и в живописи. Есть художники, кто крупными мазками рисует, а есть те, кто мелко-мелко, четко прорисовывает каждую деталь. На картине «Притча о слепых» Питера Брейгеля герои идут вереницей, а еще на полотне можно рассмотреть каток, снежную горку, много людей. У меня в Эрмитаже зал голландских художников был самым любимым благодаря их подробности. Их картины можно рассматривать и каждый раз замечать что-то новое, чего прежде не видел.
Когда я читаю книгу, то не задумываюсь, хочу ли я сыграть кого-то из ее героев. Хотя однажды, после того, как во второй раз прочел «Сто лет одиночества» Гарсии Маркеса, у меня появилась идея спектакля. Подумал, вот бы привезти тонну песка и на сцене, как в песочнице, построить целый город, который в финале легко бы сносился. Даже рассказал о задумке нашему режиссеру Наталье Корляковой. Она сказала: «Куда столько песка!». А потом, лет через 20, я увидел по телевидению подобный песочный спектакль, причем, если не путаю, это была как раз постановка романа Маркеса. Подумал, вероятно, «Сто лет одиночества» навевает такой образ.
Поставить на меня моноспектакль «Господи Ибрагим и цветы Корана» по повести Шмидта предложила Наталья Корлякова. Я первый раз прочел и отложил. Книга показалось интересной, но не очень меня задела. Подумаю, зачем это — религии, ислам, иудаизм… Прошло года три, в театре начали обсуждать мой бенефис. Я предложил Наталье: «Может, это будет спектакль, и лучше всего моно, чтобы никого из коллег не „дергать“?». Она согласилась. Нужно было выбрать, по какому произведению будет постановка. Я решил перечитать этого «Ибрагима». Взялся без энтузиазма. Уже потом Наталья рассказывала, я так на следующий день сказал «Ставим!», что она сразу поняла: «Надо работать над спектаклем». Хотя мне казалось, я очень просто, спокойно сказал.
Дальше начался трудный процесс сокращения текста. Было очень жаль что-то убирать. Но либо нужно было делать спектакль в два действия, либо сокращать. До сих пор стараюсь на свой текст роли не смотреть, поскольку сразу же появляется желание вернуть вычеркнутые фрагменты. Там действительно классный текст!
Мне интересны многие авторы, в постановках по чьим произведениям мне доводилось играть. Вообще проще сказать, кто неинтересен. Мне не близка советская драматургию, за исключением Розова, Вампилова, Володина (хотя их даже странно к ней относить).
Любимого жанра у меня нет. Люблю сочетание, трагикомедию предпочитаю драме или комедии в чистом виде. «Пять вечеров» Володина, «Саня, Ваня, с ними Римас» Гуркина, пьесы, спектакли по которым идут у нас в Северском театре для детей и юношества — там удивительно переплетается трагическое и смешное.
Если книга хорошая тебе нравится, то хочется, чтобы она не кончалась. Когда ты ее дочитываешь и прощаешься с героями, то всегда становится грустно.
Сейчас я в основном перечитываю. Классику — что-то не читал прежде, и хочется восполнить пробел, что-то хочется прочесть заново. Бродского очень удобно перечитывать — можно открыть любую страницу и прочитать одно из стихотворений.
Хотя в последнее время мне некогда читать, лежат книги с закладками, и осталось-то всего ничего, но все не могу найти время. Скоро премьеры двух спектаклей, где я играю, нужно выучить много текста, как только появляется свободная минута, сразу начинаю повторять роль.
К электронным книгам у меня непростое отношение. Сейчас многое можно скачивать из Интернета, казалось бы, очень удобно. Но у меня предвзятое ощущение: мне кажется, что в сети текст другой, сокращенный, искаженный. Я перечитывал «Братьев Карамазовых» в цифровом формате и не обнаружил фразы, которую точно помню. С той поры, когда читал электронную книгу, мне все время казалось, что чего-то не хватает. В итоге перестал скачивать произведения. В Интернете можно с текстом что угодно сделать при желании, другое дело бумажные книги — в них ничего не изменишь.
Текст: Мария Симонова
Фото: Мария Аникина