ТВ-2 может потерять лицензию.
Материалы пресс-конференции в информационном агентстве «Интерфакс-Сибирь»

На этой неделе стало известно, что томская телекомпания ТВ-2 вновь оказалась под угрозой закрытия и может прекратить вещание с 1 января 2015 года. В последних числах ноября руководство телекомпании получило уведомление от Российской телевизионной и радиовещательной сети о расторжении договора в одностороннем порядке.

В четверг, 4 декабря, в пресс-центре информационного агентства «Интерфакс-Сибирь» в Томске состоялась пресс-конференция на тему: «Отключение от эфира ТВ-2 с 1 января 2015 года». В ней приняли участие главный редактор ТВ-2 Виктор Мучник и исполнительный директор ЗАО «Телерадиокомпания ТВ-2» Светлана Середа.

«Томский Обзор», по традиции, публикует практически полную расшифровку ответов на вопросы, прозвучавшие на конференции и касавшиеся непосредственно ситуации вокруг телекомпании.

Виктор Мучник: — На прошлой неделе, в четверг, мы получили уведомление от Роскомнадзора о продлении лицензии телекомпании ТВ-2 на 5-метровый канал на 10 лет. Это стандартная рутинная процедура продления лицензии: когда лицензия истекает, ты подаешь необходимые документы на ее продление. У нас она истекала в феврале. Мы подали пакет документов, и Роскомнадзор даже раньше времени прислал уведомление о продлении лицензии. Мы порадовались, хотя подумали, что это немного странно, обычно все выглядит несколько иначе. Ровно через день наши партнеры, ОРТПЦ (Областной радиотелевизионный передающий центр — прим. ред.) , отделение РТРС (Российская телевизионная и радиовещательная сеть — прим.ред.), прислали уведомление о том, что они с 1 января 2015 года расторгают действующий договор с нами. Никаких ссылок на нарушения условий договора с нашей стороны в этом документе не содержалось. Понятно, что ссылаться было не на что, потому что ничего не нарушали. Мы платим нашим партнерам в срок, договор со связистами соблюдаем строго, b старались это делать даже в самые тяжелые времена для ТВ2.

Поскольку правовых обоснований расторжения договора не было, мы обратились с вопросом к руководству ОРТПЦ. А надо сказать, что документ, который мы получили, подписан и.о. директора ОРТПЦ, а сам Владимир Николаевич Юшин в настоящий момент находится в больнице, как нам сказали, телефон его недоступен. Мы со Светланой приехали к нашим партнерам, встретились с и.о. директора, она нам сказала, что не в курсе ситуации, а только выполняет решение вышестоящего руководства. Ей сказали в пятницу подписать соответствующую бумагу, она ее подписала. На встрече также присутствовал юрист ОРТПЦ, мы спросили его — как так, документ, который вы нам прислали, в правовом отношении немного странный, нет ссылок на соответствующие пункты юридического свойства, которые позволяют вам расторгнуть договор с вами. На это юрист нам ответил то же самое — мне приказали составить такой документ, я составил, а дальше вы можете решать дело в судах.

Затем нам сказали, что через некоторое время выйдет пресс-релиз РТРС на федеральном сайте, в котором будут объяснены причины расторжения договоров, причина наших действий. Некоторое время пресс-релиза не было, мы его ждали, как только он появился, мы о нем сообщили. С юридической точки зрения он выглядит странно — в нем нет никаких правовых обоснований действий наших партнеров, а по сути говорится следующее: РТРС обиделась на ТВ-2 за то, что телекомпания во взаимоотношениях с РТРС нарушила деловую этику во время всей этой истории с так называемой поломкой фидера. «Телерадиокомпания ТВ-2» вышло за границы допустимого между деловыми партнерами», — вот так это звучит.

Речь идет о том, что в тот период, когда у нас сломался фидер, мы стали привлекать внимание общественности к тому, что телекомпанию после появления предупреждения Роскомнадзора, уничтожают, лишают эфира. Мы обращали внимание на парадоксальность ситуации, когда одно государственное ведомство не может отремонтировать фидер, а другое угрожает компании лишить ее лицензии за то, что она не вещает. Нам этот парадокс казался любопытным и достойным внимания прессы и общественности. Вот за это самое РТРС на нас обиделся.

Есть некоторая странность в этой обиде. Буквально до прошлой недели партнеры-связисты вели с нами совершенно рутинные переговоры, присылали документы о повышении тарифов на 2015 год. Мы вели кое-какие переговоры, связанные с перемещением оборудования на башне. То есть, как говорится, «ничто не предвещало». И вдруг — вот такой новогодний подарок.

С юридической точки зрения обида — недостаточное основание для расторжения договора, в чем мы глубочайшим образом убеждены. Почему — потому что есть, например, антимонопольное законодательство. В случае с Томском, определенно РТРС является монополистом. В соответствии с теми пунктами договора, которые между нами подписаны, основанием для расторжения договора может быть прекращение действия лицензии, а в нашем случае этого основания нет. Лицензию нам продлили, а то, что касается РТРС, в данном случае действует лицензия на связь до 2018 года. Так было всегда: у нас лицензия на вещание, у связистов — лицензия на связь. И РТРС в этом случае является монополистом, который не может в одностороннем порядке осуществлять те действия, которые он пытается осуществить.

Соответственно, мы на все это указали и уже подготовили соответствующие документы. Мы обратились с жалобой к антимонопольщикам, с жалобой в прокуратуру на неправомерные действия наших партнеров. Мы готовим документы для судебных разбирательств, есть судебная процедура, которая позволяет нам действовать еще до того, как решение произошло. Кроме того, мы, как и в прошлый раз, привлекаем внимание общественности к этой ситуации. Нам кажется, то, что происходит с нами может стать очень нехорошим прецедентом для других теле или радиокомпаний, для всех, кто вещает в эфире. Потому что, насколько мне известно, за все постсоветские годы существования теле и радиокомпаний еще не было такой ситуации, чтобы компанию, обладающую лицензией на вещание, связисты лишали возможности вещать.

Если это произойдет с нами, то это будет означать, что с любой другой компанией, которая вещает в эфире, можно будет на основании этого прецедента проделывать ровно то же самое. Что-то не понравилось связистам, что-то не понравилось еще кому-то, и самый простой путь в итоге — отключить от эфира, потому что нам вы не нравитесь. Нам говорят — вы там как-нибудь получайте свою лицензию на связь, вещайте откуда-нибудь из другого места, кто вам мешает. Это, конечно, лукавое предложение, потому что понятно, что за лицензией на связь ты идешь ровно в то же самое ведомство, которое в настоящий момент отказывает тебе в возможности вещать. Ты должен получить кучу разрешительной документации. Ты должен, в идеале, построить башню, с которой будешь вещать, а это процесс не на неделю, не на месяц и даже возможно не на год. Это длительный, непростой процесс, сопровождаемый необходимостью получить очень много разрешительной документации. Я уже про затраты не говорю. Если пойти этим путем, это означает неизбежную ликвидацию телекомпании в ее нынешнем виде и, по сути, создание чего-то нового, если называть вещи своими именами.

Резюмирую. То, что сейчас проделывается с нами, если этот процесс будет доведен до конца, это означает ликвидацию телекомпании, уничтожение телекомпании ТВ-2 в ее нынешнем виде — уничтожение программ «Час пик», «Успеваем», «Место встречи». Нас спросят: можно же в кабеле вещать. Это уже следующая юридическая часть этого марлезонского балета. Если нас отключают от эфира, то Роскомнадзор, в соответствии, опять же с процедурой с действующей лицензией, может выдать нам предписание (и несомненно выдаст его в ближайшее же время) о том, что мы нарушаем условия действующей лицензии на вещание. Мы это все уже проходили в мае. Нарушаете действующую лицензию на вещание, соответственно, на основании этих предписаний лицензия на вещание будет отозвана. Соответственно, мы лишаемся возможности вещать в кабеле. Можно некоторое время повещать в кабеле, лишившись эфирного вещания, понести серьезные материальные потери, как было весной. Но завершение истории с юридической точки зрения дальше будет одно.

Далее. Нас периодически спрашивают — а что случилось? Безусловно, мы рассматриваем эту историю как продолжение майской истории. Мы не считали и не считаем майскую историю случайной. Мы знаем, что и пресловутый фидер можно было отремонтировать гораздо быстрее, это не половина телебашни, а всего лишь кусок провода. Мы знаем, что предписание Роскомнадзора могло появиться и не появиться, однако же оно появилось. При этом у нас есть несколько версий причин происходящего. Но мы не можем, разумеется, кого-то конкретно обвинять в том, что происходит по той простой причине, что мы не сможем доказать своих обвинений. Но в самом общем виде, мы понимаем, что телекомпания ТВ-2 многим в городе по разным причинам неудобна, многих в городе раздражает самим фактом своего существования. Мы понимаем, что в условиях сложной экономической ситуации, растущего социального напряжения, очевидно, телекомпания ТВ-2 может раздражать еще больше и от нас, конечно, есть резоны избавиться.

Однако есть очень много людей, которые нас поддерживают. Эту поддержку мы очень хорошо ощущали весной. Мы ощущали поддержку города, самых разных общественных структур, людей с самыми разными политическими взглядами. Для нас это очень важно, просто потому что эти люди живут в Томске. Мы ощущали профессиональную солидарность журналистского сообщества — и томского, и российского. То же самое мы ощущаем и сейчас: с первых дней как появились сведения о том, что у нас такая проблема, раздается очень много звонков с одним вопросом — чем вам помочь. Мы благодарны этим людям, мы будем использовать все юридические ресурсы, чтобы решить проблему. Есть также разные способы защиты своих прав в поле взаимодействия с общественным мнением. Все эти способы мы будем использовать. Мы убеждены в том, что у нас есть ресурсы для борьбы, и они будут использоваться до конца. Поэтому ничего еще до конца не решено, но риск того, что компания, будет уничтожена, велик.

Но мы эту кризисную ситуацию переживаем не в первый раз и намерены, как и во все предшествующие разы сражаться, других вариантов нет. Нас, те 200 с лишним человек, которые работают в Томской медиагруппе, основой которой является телекомпания ТВ-2, лишают дела нашей жизни. Я проработал в ТВ-2 больше 20 лет. Это дело которое я создавал вместе с коллегами, естественно, очень важно для всех нас защитить дело, которому мы отдали жизнь. Очень важно для города, как я считаю, сохранить телекомпанию, которая была с ним четверть века. По-моему в городе очень многие это понимают.

Светлана Середа: — РТРС входит в государственный реестр естественных монополий. Это значит, что на территории Томской области он обязан предоставлять услуги связи. Поэтому отсутствие или нежелание пролонгировать договор, незаконен — это первая история.

Вторая история: мы пошли немного по другому пути, сделали новый договор, который должен действовать со 2 января 2015 года и отвезли вчера. В течение 30 дней РТРС, как естественные монополисты, должны заключить с нами договор.

Мы подали обращение в ФАС, прокуратуру, Общероссийский народный фронт, который помогал нам в прошлый раз. И если они принимаю все, то документы отдаются наверх.

В.М.: Есть еще другие организации, куда мы будем обращаться — Союз журналистов, организации, связанные с защитой прав человека, бизнеса. У нас написана уже куча всяких запросов, как полагается. Вместо того, чтобы работать над бюджетом, мы сейчас трудимся над этой перепиской.

— ТВ-2 — лидер по влиянию на аудиторию. Может быть, ваша сила и независимость стала первопричиной такого решения?

В.М.: — У меня нет никаких сомнений, что если бы телекомпания ТВ-2 занималась только развлекательным вещанием, у нас никогда бы не возникло ни одной из тех проблем, которые периодически возникают. Абсолютно не сомневаюсь в том, что причина проблем телекомпании — это программа «Час пик», «Час пик суббота». То есть то, что мы занимаемся информационным вещанием и то, как мы этим занимаемся, — это и есть причина наших проблем. Но ТВ-2 создавалась как телекомпания, в которой информационное вещание было определяющим. У нас есть определенное видение того каким это вещание должно быть, мы этого видения держимся, держались и будем держаться, если компания сохранится. Разумеется, мы считаем, что все проблемы, которые у нас возникают — это проблемы политического свойства. Да, можно предположить, что обострение ситуации связано с грядущими разными выборными циклами. Так исторически сложилось.

Если говорить про конфликт хозяйствующих субъектов, то эта формула не совсем применима к РТРС, потому что РТРС строго говоря не является бизнесом. Это госструктура, которая оказывает услуги по предоставлению связи, которая существует (и об этом не следует забывать) за счет налогоплательщиков, в том числе, за мой собственный счет и за счет телекомпании, как налогоплательщика. Но они иногда воспринимают себя как бизнес, хотя бизнесом-то в строгом смысле слова не являются. Это все равно, как вы пришли на почту, чтобы отправить новогоднюю бандероль, а вам говорят — нет, мы не хотим у вас бандероль принимать, ваше лицо нам мне нравится. Это примерно вот так выглядит. Тут нет конфликта хозяйствующих субъектов. Если вы за бандероль заплатили, то вам должны ее отправить.

— Что вы будете делать, если не получится отстоять компанию?

В.М.: Во-первых, мы надеемся, что отстоять получится. Если не получится, то, разумеется, у нас есть разные варианты действий. Но, во-первых, они еще в голове до конца не проработаны, а во вторых, даже будь они проработаны слишком подробно, поскольку обстановка военная, я подробно рассказывать не буду, только в самых общих чертах. Естественно, мы, как и в прошлый раз и как полагается по закону, раздали сотрудникам всего холдинга предупреждение о возможности сокращения. Все его получили, все по привычке, все по заведенному. Естественно, если уничтожат телекомпанию, то большая часть сотрудников потеряет работу. В каком-то виде останется радио, посмотрим, насколько мы сможем поддерживать сайт за счет ресурсов «Томской Медиа Группы» уже из принципа. Будем стараться сохранять информационную составляющую «Томской Медиа Группы», и имя ТВ-2, если нам не дадут вещать никак. Хорошо, интернет есть. Из принципа, сколько можем, столько будем так стоять, зубы стиснем и еще в информационном поле поработаем, злые будем, те, кто останутся. Но если смотреть на это дело еще как и на бизнес, мы понимаем, что лишение эфира, лишение возможности вещания — это просто резкое, драматичное сокращение доходов от рекламы. Естественно, в интернете невозможно будет делать то, что мы привыкли. Столько журналистов, столько камер, столько всего того, что является телекомпанией. Это невозможно делать за счет тех денег, которые мы будем собирать на рынке в случае неблагоприятного развития ситуации. Останется какой-то небольшой очень злой кусочек.

С.С.: — Если вдруг нас отключат первого января, наша лицензия по закону будет действовать еще три месяца, и мы будем вещать в кабеле. Когда лицензии не будет, то, соответственно, по новому закону, который тоже вступает в силу 1 января 2015 года, мы не сможем даже вещать в кабеле.

В.М.: — Есть и другие сложности. Например, сейчас возмутившая все сообщество поправка к закону о рекламе, которая запрещает рекламироваться в кабеле в случае, если у тебя нет эфирной лицензии. И здесь возникает вопрос: допустим, мы продолжаем работать в кабеле, вроде как у нас есть эфирная лицензия, эфирного вещания нет, рекламу мы можем там размещать? С моей точки зрения, по закону можем по-прежнему, потому что эфирная лицензия действует. Но как на это дело посмотрит контролирующая инстанция — нам неизвестно.

— Чем с юридической точки зрения закончилась весенняя история?

В.М.: — Она не закончилась. Что касается Роскомнадзора, то мы состоим в длительных судебных разбирательствах. В одной инстанции мы суд проиграли, пошли в суд следующей инстанции. В общем, эту историю по оспариванию предписаний мы намерены довести в любом случае до конца.

Что касается наших взаимоотношений с РТРС. Они в своем релизе указывают нам, что они возместили нам согласно действующему договору убытки в размере 361 тысячи рублей. Чтобы было понимание: эти убытки возмещены в рамках действующего договора, здесь все нормально, но это, конечно, не те реальные убытки, которые понесли телекомпания и холдинг. Это была очень сложная процедура подготовки документов к суду о реальных убытках, потому что их нужно юридически подтвердить. Ну, а кто немного в курсе, понимает, что их достаточно сложно считать. Если не скучно, я скажу несколько слов о том, что такое убытки в этом случае. Это, например скидки, которые мы предоставили рекламодателям для того, чтобы они с учетом того, что эфир закончился, но мы продолжаем вещать в кабеле, просто оставались у нас. Причем скидки долгие — это убытки. Далее, мы потеряли часть рекламодателей — это убытки. Некоторые не продлили с нами контракты, поскольку ситуация неопределенная, они предпочли поработать с другими — это тоже убытки. И вот это все надо было подсчитать и задокументировать. А тут еще рынок проседает, и надо понять, что у тебя от проседания рынка образовалось, а что от реальных потерь апреля—мая. По самым скромным нашим подсчетам наши убытки от всей этой истории с фидером составили порядка 10–12 млн рублей. Мы подготовили документы и, естественно, обратимся с ними в суд. Но это процедура долгая, неоднозначная, в суде надо будет эти убытки доказывать. Это очень необычный будет суд и очень необычно все придется доказывать. Такие процессы достаточно редки и все там не так просто, как нам бы хотелось и не так будет просто нашим партнерам по этому судебному разбирательству, как хотелось бы им. Безусловно, эту всю процедуру нам еще предстоит пройти.

— Это все затянулось из-за необходимости масштабной подготовки? А сроки давности не пройдут?

В.М.: — Нет, мы очень внимательно следим за сроками.

С.С.: — У нас было два судебных иска — один в Москву с Роскомнадзором, второй на местное ОРТПЦ по поводу совершенно для нас проигрышной истории. Мы хотели, чтобы они второй фидер купили, и в случае отказа первого у нас бы не прерывалось вещание. И мы этот суд проиграли, о чем они говорят в пресс-релизе. Поэтому ссылаться на проигрыш… Мы ничего не проиграли, мы хотели их привлечь, подать иск, чтобы они не совсем успокоились.

В.М.: — Мы хотели обязать их разместить резервный фидер, в чем по понятным причинам нам отказали.

— В каком виде вы будете поддерживать сайт? Будет ли там вещание?

В.М.: — Во-первых, вещание у нас уже есть, как вы могли заметить. Естественно, если его не будет, нам нужно будет думать о том, что делать. У меня есть мысль о том, что можно попробовать как-то в сжатом виде создать что-то в смысле вещания. Техническая возможность вещания есть, но это вопрос затрат, которые мы можем себе позволить. Агентство новостей, понятно, мы можем себе позволить. Но надо понимать, что агентство новостей сейчас опирается на весь наш ресурс, на всех наших журналистов. Журналистов станет меньше, соответственно и новостей станет меньше. С вещанием мы, конечно, попробуем, но попробуем именно в той мере, в которой мы себе это сможем позволить.

— Вы — телерадиокомпания, лицензия выдается одним пакетом на теле и радио?

В.М.: — Нет, это все разные лицензии. У нас есть сетевые партнеры на радио, с ними у нас разные отношения, разные лицензии. Но при этом есть общая структура — «Томская Медиа Группа». Там есть разные юридические лица, но все они объединены в единую структуру.

— Как осуществляется радиовещание? Оно независимо от РТРС?

В.М.: — Оно как раз абсолютно зависимо от РТРС. Естественно, в этом случае в самом общем виде все также. Лицензия на вещание, лицензия на связь и РТРС, все передатчики — они все на башне. И они в их собственности находятся. А что касается радийных, там по-разному. Но так или иначе все вещается с башни. И на самом деле, если бы не вот эта вся беда, с технологической точки зрения это все правильно: башня хорошая, точка для вещания идеальная, лучше в Томске нет. Насчет возможности строить свои башни в Томске — мне знаком опыт наших красноярских коллег, там у города другой рельеф, и не все, кто построил себе башни, выжили по результатам, потому что это было очень накладно. У нас это невозможно сделать из-за рельефа, башня стоит в идеальном месте. Можно было экспериментировать с какими-то высотками, антеннами, качество сигнала было бы ниже. Нам же, пока отношения были нормальными, связисты говорили — работайте с нами, башня стоит, платите нам деньги, а мы вас будем вещать. Они всегда это говорили. Они были заинтересованы в нас, как и мы в них.

С.С.: — Мы ОРТПЦ платим большие 300 тысяч рублей в месяц и с финансовой точки зрения им отказываться от этой частоты нет смысла.

В.М.: — Это только ТВ-2 столько платит. Еще же радио платит. Если взять весь холдинг, получится достаточно приличная сумма. Опять же, если говорить о хозяйствующих субъектах, получается, что люди отказываются от реальных денег, которые они получают.

С.С.: — Я бы хотела вообще избежать слова «хозяйствующие субъекты». Здесь нет гражданско-правового права, потому что они монополисты, и они обязаны предоставлять услуги связи. Это принципиальная позиция.

— Правда ли, что какое-то время назад вы искали покупателей на телекомпанию?

В.М.: — На счет слухов: позиция Аркадия (Майофиса — прим. ред) озвучена, она простая. Он не видит ничего зазорного в продаже всего бизнеса или телекомпании в той ситуации, в которой мы сейчас находимся. И больше того, все в коллективе тоже отнеслись бы сейчас с пониманием к такому решению просто потому что возможно смена собственника привела бы к сохранению каким-то образом структуры, рабочих мест и так далее. А там уж бы кто захотел работать, тот бы работал. Но нет покупателей в настоящий момент. Вообще не сказать, чтобы на рынке там много людей ходили бы и покупали бизнес, не тем у них голова занята. А уж с медийном бизнесом люди не хотят связываться, кому надо все то, что мы сейчас переживаем, особенно тем, кто привык, что бизнес не создает проблем своим фактом существования. А медийный бизнес — он такой, если правильно журналисты работают, то их по-журналистски правильная работа периодически создает проблемы для существования бизнеса как такового.

— Все-таки многие считают, что данная кризисная ситуация во многом будет решаться в Москве, а не на томском уровне.

В.М.: — Она даже с формальной точки зрения теперь не может решаться только на томском уровне, потому что РТРС — структура федеральная. Да и в прошлый раз ситуация решалась не в Томске, а в Москве. У нас есть основания полагать, что корни ситуации в определенной мере томские. Поэтому от позиции разных людей в Томске тоже кое-что будет зависеть. Мы обратились с письмом в Белый дом к губернатору. Я, Света и Аркадий его подписали. Письмо такого свойства: мы понимаем, что с формальной точки зрения Белый дом может сказать — мы умываем руки, это спор хозяйствующих субъектов. Это их полное формальное право. Но с моей точки зрения региональная власть могла бы и должна бы выразить озабоченность фактом нарушения законов на территории региона. Например, могла бы вызвать обеспокоенность прекращение существование телекомпании, которой 20 с лишним лет, у которой достаточно большая аудитория. Но, безусловно, мы не вправе ничего советовать ни региональной, ни муниципальной власти, их право поступать так как они сочтут.

— Вам на это письмо ответ какой-то пришел?

С.С.: — Нет. Оно в канцелярии зависло на сутки, губернатор уехал в Москву, и я не уверена, что он его видел, но ответа мы не получили. Мы надеемся, что в каком-то виде его получим. Письмо официальное и по логике вещей они должны на него ответить.

— Будут ли митинги?

В.М.: Было заседание общественно-инициативного комитета, который уже отдал заявку в комитет общественной безопасности Томска с тем, чтобы митинг в поддержку ТВ-2 состоялся 14 декабря с 14.00 до 15.00 около СФТИ. Сейчас ждем подтверждения.