18+
18+
РЕКЛАМА
Книги, Принцип чтения, Принцип чтения.Валерий Рыбаков: «Теперь книги покупаю редко, почти все у меня уже есть&ra Принцип чтения.Валерий Рыбаков: «Теперь книги покупаю редко, почти все у меня уже есть»

Принцип чтения.
Валерий Рыбаков: «Теперь книги покупаю редко, почти все у меня уже есть»

 
Автор
Мария Симонова
 

Мы пришли к Валерию Рыбакову как к знатоку джаза, желая узнать у него, какие книги об этом направлении непременно надо прочесть. А в его библиотеке обнаружили и другие впечатляющие раритеты. Особенно нас сразил роман «Доктор Живаго» Бориса Пастернака, экземпляр, изданный в Италии еще при жизни автора!

Также герой нашего сегодняшнего «Принципа чтения» рассказал нам, где когда-то в Томске доставали книги о музыке, как у него появился запрещенный в СССР роман Пастернака, почему он любит читать о художниках и чем в детстве шокировал библиотекарей.

 

— Когда я пошел в школу и стал читать глазами, то во втором классе мне подарили двухтомник Гайдара. С этого все и началось! Прочитал его полностью. В третьем классе записался в партийную библиотеку. Она располагалась в Доме политпроса, в красивом здании в переулке Кооперативном. Детской литературы там не было, но я не за ней туда приходил — брал то, что мне было интересно. Первая книга, которую там получил — о путешествии на батискафе — В. Биби «На глубине километра». Я недавно ее через интернет нашел, именно то издание, 1937 года. Заказал, теперь у меня дома она есть. Следующее, что я попросил — библиотекарь чуть не упала — сборник материалов о Нюрнбергском процессе. Дело было вскоре после войны, 1948 год. И мне его выдали — такое у меня было лицо. Три тома толстых изучил. В советское время уже семитомник издали.

***

Первая книга, которая меня потрясла, попалась мне в четвертом классе. Это «Повесть о настоящем человеке». Я сел и прочитал ее, не отрываясь. Был выходной, школу я не пропускал. Все истории, связанные с войной, тогда очень привлекали — мы же ее пережили только что.

Сам я впервые купил книгу в 1950 году. В гости приехала тетя, спросила, что мне подарить. Попросил деньги, она вручила мне 10 рублей. Ничего лучшего не нашел, как купить карикатуры Бориса Ефимова. Книга сохранилась, она до сих пор в моей библиотеке. 10 рублей — приемлемая по тем временам цена. На эту сумму можно было два раза пообедать.

Почему карикатуры? Я с детства любил юмор и сатиру. Кстати, потом Суздальский не смог бы это издание принять у меня в свой букинист. В книге насмехались над Тито, лидером Югославии, а потом он стал считаться другом СССР.

***

Книги про искусство — для меня разговор особый. На этом была построена вся моя жизнь. Все началось с отрывного календаря — в нем были тексты про художников, я их вырвал, вклеил в альбом. Он, кажется, сохранился.

Потом начал покупать книги про художников. Они у меня все любимые, но больше всего изданий о Репине. В книгах о художниках меня больше всего интересует их жизнь. Не важно, хоть абстракционистов, хоть импрессионистов, хоть классиков. Обычных биографий нет ни у кого из известных творцов, у всех свой склад ума, свои «тараканы». Я считаю надо знать их биографию, тогда удастся лучше понять их работы. «Черный квадрат» Малевича, конечно, мне неинтересен, но его жизнь, взгляды — другое дело. Пятитомник его у меня есть. Также с Кандинским. Когда стал выходить журнал «Америка» я увидел там его работы. Мне выпало счастье — это издание все время получать через мать, она в обкоме работала.

 

В «Америке» писали о джазе, о художниках не «нашего» советского стиля. И я узнавал об этом из обкома!

 

Кстати, когда вышел «Нерв» Владимира Высоцкого, то она тоже попала к моей матери. Кому-то был не нужен сборник, его ей предложили.

***

Увлечение музыкой шло параллельно с художниками. Одно другому не мешало. Когда дома появилась радиола, стал собирать пластинки. Не классику, а легкую музыку. Все знали, что я коллекционер. Девочки из 6-й школы таскали мне пластинки. Томский радиоузел их школе подарил, а проигрывать их там было не на чем. В эфир такое точно нельзя было ставить — уже эпоха холодной войны началась. Так мне пластинки и перепали.

***

Первая книжка о джазе, которая у меня появилась — это тоненькая брошюрка, ее написали два ленинградца, она вышла вскоре после войны. На нее так напали в советской прессе… Энциклопудией называли. Она была сделана на основе зарубежной литературы — тогда вообще ничего не было написано о джазе на русском, вот книгу сразу и расхватали. С одним из авторов я знаком, он и сейчас пишет книги. Это Владимир Фейертаг.

Как в Томске доставали книги о джазе?

У меня были знакомые в «Искре» (которая тогда располагалась там, где сейчас дом Макушина), в отделе по искусству. Они мне все книги «из-под прилавка» и продавали.

Как завязывалась дружба с продавцами?

Невольно примелькаешься, если каждый день ходишь в магазин. Там заметят, что именно ты берешь, и начнут тебе оставлять нужные книги. Да и не слишком много желающих было покупать подобные издания.

***

Мода на джаз появилась в СССР после всемирного фестиваля, в 1957 году прошедшего в Москве. Туда приехали музыканты, не самые крутые, но все же любопытные — из Франции, Чехословакии… Их услышали московские ребята, причем не музыканты, а инженеры — Козлов, Гаранян. Они были без музыкального образования. Появились джаз-клубы. В 1966 году мы со Станиславом Вавиловым организовали такой в Томске. Мы с ним сидели за одной партой в школе и по жизни прошли в обнимку. К нам ходила молодежь, мы все сделали серьезно — устав, программу раз в две недели собиралось, человек 30–40 студентов. Иногда гости московские приезжали, как-то даже выступали, оставили автографы… Нас не запрещали, только в 1978 году прикрыли одно мероприятие.

Джаз всегда раздражал. Главной проблемой клуба были студенты — они оканчивали учебу и уезжали из города.

Начинать читать про джаз надо с энциклопедии. Тот же Фейертаг издал две энциклопедии. Одна общая, другая только про Россию. В ней даже есть про меня одна строчка.

Потом надо браться за книги о конкретных музыкантах. Самая потрясающая биография — Луи Армстронг. Кстати, при советской власти была хорошая серия книг одного и того же автора о джазе. О Луи в 1983 году издали.

В основном про джаз читают не музыканты, а слушатели, любители. Есть знаменитое выражение Фейертага: «Я еще не знаю человека, который бы бросил джаз, любя его». Я его даже выписал.

 

Раньше слушать джаз было сложно — записи не достать, только через блат. Сейчас неинтересно. Все есть, искать не надо, стоять в очереди не надо. Совершенно неинтересно!

 

Последнее, что я на сегодня прочел о музыке — книга Джона Колтрейна «Жизнь и музыка». Это выдающийся саксофонист. Читаю, причем одновременно надо проигрывать пластинки. В книге много нот, в них я не очень силен. В США эта книга в начале 2000-х была издана. Кто-то из наших специалистов ей заинтересовался, перевел, издал.

Обычно книги о музыке создаются в других странах. В России мало людей, кто пишет о джазе.

У меня в библиотеке полка, где стоят книги о джазе. Их около сотни. На разных языках — на английском, венгерском, польском, словацком. Да, венгерский язык очень сложный, но перевести книгу со словарем все равно можно.

Есть у меня редкие издания. Например, мой друг Александр Мездриков, живущий в Новосибирске, издал словарь джазового слэнга и терминологии. Она для переводчиков и для тех, кто интересуется джазом. В ней много сокращений, прозвищ, необычных слов, которые встречаются в этой среде. Он все собрал, расшифровал и описал. Рылся в книгах, на дисках выискивал… Большую работу проделал. Тираж книги всего 20 штук, ее почти не достать. А у меня есть экземпляр.

***

Можно читать все книги про джаз! Потом надо слушать музыку, тогда возникнет и свое мнение, его и сопоставишь с тем, что написано о музыканте, о его произведениях.

***

Из связанных с музыкой книг у меня есть не только о джазе. Еще о Сергее Рахманинове найдутся. Его произведения часто исполняют джазовые музыканты.

Издания про классическую музыку я брал в библиотеке. С четвертого по девятый класс слушал исключительно классику в исполнении нашего симфонического оркестра. Мы тогда жили рядом со зданием, где теперь расположен краеведческий музей. Там тогда выступал оркестр. Я часто ходил в музей и на концерты, был там свой человек. Мог в детстве спеть некоторые арии, например, Ивана Сусанина. Со слухом у меня хорошо, а характер плохой, музыкантом я не стал.

***

Современную художественную литературу не читаю.

Классику предпочитаю. Люблю Константина Симонова. Перечитываю его военный роман и стихи, конечно.

 

Любимые поэты у меня Владимир Маяковский и Саша Черный. С юношеских лет…

 

Саша Черный иронией нравится. Маяковский всем. Могу любые стихи читать у него. И про него тоже интересуюсь книгами. Недавно швед Бенгт Янгфельдт написал замечательно про Маяковского. «Революция / любовь Владимира Маяковского. „Я“ для меня мало» называется. Язык хороший, перевод тоже достойный. Он много лет работал, опрашивал еще тех, кто знал Маяковского. Биографическая книга получилась.

Люблю Чехова. В детстве читал его вслух своим родственникам. Приедут из деревни к нам гости, я им рассказы читаю, они хохочут. Все, что касалось юмора, и Зощенко, и Остап Вишня, и Ильф и Петров — все они мне близки.

***

Другое мое любимое направление — кино. Люблю читать о тех, кого мало знают у нас. Например, «Лулу в Голливуде», книга о Луизе Брукс, она в основном снималась в немых фильмах. Во времена арт деко ее прическа называлась «колокол». О ней издали огромный альбом, там ее биография, много снимков. Я посмотрел фильм с этой актрисой. Она очень красивая, неудобно обойти ее вниманием. Заказал по интернету о ней книгу.

***

Много у меня книг о Томске, об архитектуре. Мы же живем в этом городе! Лучше всех из них нецветная еще книга, там сохранились снимки домов, которые теперь спалили. Архитектор Элиазар Дрейзин ее автор.

***

У меня есть моя личная печать для книг. Я заказал товарищу в Новосибирске, он сделал по моему рисунку. Сейчас не ставлю ее на книги. Просто краска кончилась, надо новую купить…

***

Еще в те времена, когда были гонения на Бориса Пастернака, мне мой друг из Финляндии прислал итальянское издание «Доктора Живаго». Еще при жизни автора вышедшее, в 1957 году. В Томске строили магазин «Океан», я там был главный надсмотрщик, главный инженер проекта. Приехали финны, они ставили оборудование, занимались отделкой. Мы подружились с переводчиком. Он, хотя и финн, жил до войны под Ленинградом. Я помог ему сделать его дипломную работу, он за нее «пять» получил. С 1974 года до его смерти в 2010 году мы переписывались. Как книга прошла через границу, я не знаю. Она еще тогда была запрещена в СССР. Следом он хотел мне Солженицына переслать, все, что издано во Франции. Я побоялся. Мало ли что…

Роман «Доктор Живаго», по-моему, скучноватый, я больше стихи, которые в конце его, люблю. Главный герой мне почему-то Мечика из «Разгрома» Фадеева напомнил. Тот метался, и этот…

Но за что роман осуждали, мне непонятно, это идиотизм.

***

Еще из редкостей у меня есть подшивка «Огонька» за 1917 год! Тогда первые номера вышли еще при Николае II, а следующие при временном правительстве. Там и романы Грина печатали, и на Ленина карикатуры.

Мне подарили подшивку еще в детстве. В Томске, бабушка моего приятеля по школе. Его старые журналы совершенно не привлекали, а я сразу ухватился, тем более бесплатно отдавали.

Там впервые прочитал про нашу томичку Марию Бочкареву. Потом издали ее книгу «Яшка», она написала свою автобиографию, практически безграмотная. Почему у нас даже столбика не поставят в ее честь, я не знаю.

***

Сейчас почти ничего не покупаю. Выходят такие вещи, как, например, воспоминания Суходрева, это переводчик, который был при Хрущеве и при Брежневе, их еще могу взять. А так — практически все у меня уже есть.

 

Фото: Мария Аникина