Интервью с дирижером Марией Эклунд: «Внешность мужчин-дирижеров критики не обсуждают»

Хрупкая эффектная блондинка, дирижирующая оркестром – это выглядит неожиданно. Мария Эклунд, дирижер из Швеции, дала концерт в малом зале томской филармонии. Мир классической музыки традиционно считается мужским царством, но Мария решительно ломает стереотипы. Выпускница Московской государственной консерватории уехала из России, выйдя замуж за шведа. Но любимое дело не бросила: окончила Королевскую академию музыки в Стокгольме и начала сочетать в своем творчестве две разные школы: русскую и европейскую. Сегодня дирижер много гастролирует по миру, часто бывает в родной России, а в этом году впервые добралась до Сибири. Нам гостья рассказала о том, как относятся к женщинам-дирижерам, в чем принципиальная разница между русской и шведской школою, в какой стране выгоднее всего быть музыкантом, а также что она слушает в свободное от работы время.

!cut

- Мария, почему вы выбрали именно эту, неожиданную для женщины, профессию?
- Я  начинала как пианистка, предполагала, что, возможно, стану преподавателем. А затем у нас в училище проводили конкурс. Попробовала дирижировать с хором и мне настолько понравилось, что я поняла: это мое, мне нравится работать с коллективом и выражать себя через жест. Тот конкурс я, кстати, выиграла, он и помог мне определиться.

- Как сегодня воспринимают женщину-дирижера? До сих пор с определенным удивлением?
 - Его все меньше и меньше: когда у тебя уже появляется имя, известность, то вопрос пола отходит на второй план. Работают все же с артистом, а не с женщиной или мужчиной. Хотя статистика говорит о том, что такая проблема существует. Я, конечно, не единственная женщина, кого привлекает эта профессия, но сопротивление очень большое, мужчинам-дирижерам проще добиться успеха. Считаю, надо говорить об этом открыто, чтобы ситуация менялась.

- А какие-то плюсы у дирижера-женщины есть, например, обаяние, эмоциональность?
- Не думаю, все-таки дирижеру важно быть личностью, обладать харизмой. Но мы не можем у оркестра и у публики отнять тех стереотипов, которые есть в обществе. Когда я только начинала работать, то некоторые критики позволяли себе в статьях обсуждать мою внешность! Вы можете себе представить, чтобы обсуждали внешний вид мужчины-дирижера? Это очень странно. Не важно, блондинка дирижер или брюнетка, надо смотреть, что происходит на сцене, на уровень профессионализма. Не знаю как сегодня в России (все-таки сейчас здесь не живу), но на Западе можно заметить вторую волну эмансипации, в том числе в сфере культуры. Большинство руководящих постов здесь занимают мужчины! Впрочем, и в мире бизнеса все то же самое…

- По поводу внешнего вида женщины-дирижера: есть ли какие-то стандарты по одежде для концертов? 
- Нет, я считаю, надо выбирать то, что тебе подходит, в чем удобно работать. Например, я предпочитаю фрак. Конечно, это может быть и платье, но здесь много нюансов. В платье с глубоким декольте, как у оперных певиц, дирижировать неудобно, также как и в мини. Длинное платье под горло - это уже какая-то монашка получается! Не так уж и много у нас вариантов…

- В одном из своих интервью вы говорили о современной российской женщине-композиторе, чье творчество вам бы хотелось сделать более известным. О ком идет речь, вы где-то уже исполняли ее произведения?
- Она живет в Стокгольме, ее зовут Виктория Борисова-Оллас, мы подруги. В Швеции ее произведения часто исполняют. А в России настороженно относятся к современной музыке. Боятся, что консервативная публика не оценит. Но надо постепенно вводить современные произведения в репертуар, так всегда было – ставили незнакомые сочинения в начале первого отделения, чтобы никто не ушел. Это нормальная практика! В Москве в филармонии мы однажды тоже представили в программе сочинение Виктории, оно сочеталось с фрагментом фильма английского режиссера Майкла Фиггиса. Правда, из видео пришлось вырезать эротический момент, для нашей публики увидеть такое в симфоническом зале стало бы шоком. Кстати, в Европе, думаю, отнеслись бы спокойнее.

- В чем вообще принципиальная разница между российской и европейской публикой?
- По-моему, российская теплее, по крайней мере, в тех городах, где я выступала. Мне кажется, здесь классика еще вызывает живые эмоции, ее слушают не только потому, что это престижно. Хотя в Европе разная публика. Например, к итальянской опере всегда большой интерес. Регулярно ходят на концерты в Германии, Австрии. В Швеции возраст слушателей уже солиден. Возможно, дело в том, что лет до 50 людям приходится решать столько вопросов. Дети, работа, фитнес… Посещать концерты они просто не успевают.

- В Швеции пенсионеры могут себе позволить бывать на концертах? В России не у всех находятся свободные деньги на билеты.
- В Швеции часть цены билета покрывается за счет государственных субсидий. Если сравнивать, то в Австрии в опере гораздо дороже билеты, поскольку там нет дотаций. Просто шведы, в отличие от австрийцев, не заплатят 120 евро за посещение концерта. 30-50 евро – это максимум, о какой бы звезде не шла речь. Государство это понимает, и стремится поддерживать интерес к классике.

- Если говорить о Швеции: что дал вам переезд с профессиональной точки зрения?
- Эмиграция – это всегда тяжело. Оценить, что было хорошо, что плохо, можно только когда жизнь уже пройдена. Но если говорить о школе, то европейская отличается от русской. Она основана на практике, а не на теории. У нас в классе с пианистами часами занимаются техникой, оттачивают каждое движение. В Европе другой поход, студенты получают много практики с профессиональным коллективом, дирижируют на концертах примерно два раза в месяц. Не знаю, как в России сегодня, я училась довольно давно, но в наше время студенты дирижировали оркестром раз в год. Так что в Европе больше практики, а педагогическое руководство сильнее в России. Когда знаешь разные школы, это, безусловно, расширяет кругозор. В русской школе важен и тот момент, что мы опираемся на своих композиторов, у нас огромный багаж, такой есть у считанных стран в мире.

- Для дирижера важно, когда за ним стоит большая культура?
- Да, тем более, что известные дирижеры обычно появляются именно в странах с богатыми музыкальными традициями.

- В Швеции у вас семья. Насколько сегодня насыщен ваш гастрольный график, как часто можете уезжать?
- По-разному. Пока ребенок был маленьким, он часто ездил со мною. Сейчас он учится в школе. Иногда оставляю его с няней, иногда муж помогает, иногда мама. Семья - это большая работа, как мозаика, которую надо складывать каждый раз заново. Стараюсь успевать как можно больше… Гастроли бывают разными. Сейчас я на 10 дней уехала, затем две недели проведу в Стокгольме. Бывает турне по 3-4 недели, но больше трех - это уже тяжело для ребенка. Семья для меня, как для любой женщины, важна. Однажды я гастролировала в Италии, а сын упал, получил сотрясение мозга. Конечно, я не могла спать и все время беспокоилась об его здоровье. Я в первую очередь мама, жена, и уже потом дирижер. Надо просто уметь сочетать семью и работу. Надеюсь, необязательно делать жесткий выбор. Многое зависит от партнера, сумеет ли он тебя поддержать, относиться с пониманием к твоим планам. Мне кажется, все больше мужчин уже не считают, что женщина должна сидеть дома. Им самим же с такой женою будет скучно…

- Вы бываете в разных странах… Где вам в профессиональном плане комфортнее всего и какие программы чаще всего исполняете? Это в первую очередь сочинения русских композиторов?
- Есть стереотипы, и русскому дирижеру часто предлагают русскую музыку. А в России наоборот, раз я живу в Европе, то просят представить сочинения их композиторов. Ощущения от стран разные, в первую очередь они зависит от коллектива, с которым работаешь. Мне в Италии и Франции было комфортно работать, а многим тяжело, поскольку там у музыкантов часто конфликты с профсоюзами. Они не дисциплинированы. Некоторые дирижеры даже сталкивались с такими ситуациями, что на репетиции один музыкант мог ударить другого стулом. Что тогда делать? Развернуться и  уйти? Но тогда теряешь гонорар… Надо быть сильным психологически и готовым к любым непредсказуемым ситуациям. Особенно когда ты приезжаешь как гостевой режиссер и не знаешь оркестр. Во 2-3 раз уже легче.

- В Томске вы впервые?
- Да. Сначала меня пригласили в Красноярск на международный фестиваль «Парад звезд», затем, как планировалось, я должны была ехать в Томск. Но поскольку самолеты между этими городами летают только раз в три дня, а на поезд я не попадала, мы решили сделать в Томске отдельный концерт.

- В программе вашего выступления Глинка, Рахманинов и Моцарт….
- Так получилось по настроению, по времени года. Это светлые яркие сочинения, жизнеутверждающая музыка. Тем более, для первой встречи с оркестром лучше взять то, что они наверняка играли. Тогда не возникнет технических трудностей. Не знаешь же заранее, на каком уровне оркестр.

- И каковы оказались томские музыканты?
- У вас очень хороший для провинциального города оркестр, я была приятно удивлена. Работа построена на нормальном европейском уровне. Должна отметить, что в России  всегда принято немного принижать себя, видимо, это особенности менталитета. Все нормально, классика у нас традиционно хороша, это наша гордость. В стране, фактически, нет культурной провинции. Вот попса в России никакая, а классика по-прежнему наш международный бренд, надо его сохранять.

- Сегодня культура, в том числе и классическая музыка, неизбежно зависит от финансов, от успешного менеджмента…
 - Это катастрофа, конечно. Считаю, государство должно нести ответственность за культуру. У нас же нет частных оркестров в России. В США другая система - есть фонды, гранты. Американские оркестры - самые богатые в мире. Бюджет филармонии в Нью-Йорке самый большой в мире и составляет 200 миллионов долларов в год! Для сравнения, европейский оркестр обычно живет на 12-15 миллионов в год. В США музыканты борются за свое место, подтверждают свой уровень, ведь речь идет об огромных зарплатах! Коммерческая система имеет право на существование, когда она построена разумно. Но если артист будет должен платить за себя, то тогда на сцену выйдут не таланты, а те, у кого есть деньги (богатые таланты встречаются, но нечасто). Государство должно следить, чтобы молодые таланты могли себя проявить, и выйти постепенно на международный уровень. Сегодня в России уже почти не осталось «звезд» мировой величины, а те, кто известен, та же Анна Нетребко, начинали еще в советское время. Новых не появляется, пора об этом задуматься. Отдельные победы в конкурсах не гарантируют успешной карьеры. Должна быть планомерная поддержка. Россия - нефтяная держава, она может себе позволить поддерживать классическую музыку.

- Мария, что нужно дирижеру для удачного концерта? Хорошо знать оркестр, любить завяленную в программе музыку?
- Все правильно, но для удавшегося концерта нужна и помощь свыше. Если бы знать механизм «как», то великих дирижеров было бы больше. Готовых схем, к сожалению, нет. Искать ответы на вопросы надо только в себе, и, конечно, важна практика. Значим и характер: сможет ли человек в любых обстоятельствах отбросить проблемы и отдать все силы концерту.

- На работе вам приходится постоянно слушать музыку. А в жизни вы стараетесь от нее отдохнуть? И что предпочитаете, только классику или другие жанры? Сказывается ли работа на вашем образе жизни?
- Я нормальный человек и обычно слушаю популярную западную музыку. У меня на кухне часто играет радио. Я живу вполне обычной жизнью: решаю все хозяйственные вопросы, люблю готовить, увлекаюсь дизайном интерьера, с удовольствием путешествую, у меня есть машина. Хотя моя работа и связана с классической музыкой, я современный человек.

Текст: Мария Симонова

Фото: Алексей Почеревный