Валерий Гергиев: «Все зависит от нас с вами, а не от министров!»

Художественный руководитель Мариинского театра дирижер Валерий Гергиев впервые добрался до Томска в декабре прошлого года. Тогда маэстро пообещал сотрудничать с нашим городом и приехать сюда еще не раз. Слово свое он сдержал, включив Томск в программу Пасхального фестиваля. Нашем слушателям досталось утро между выступлениями в Хабаровске и Новосибирске. 

После концерта  «Страдивари-ансамбля» в БКЗ маэстро и губернатор Томской области Сергей Жвачкин подписали соглашение о сотрудничестве в сфере музыкальной культуры: Мариинский театр будет оказывать Томску поддержку в развитии молодых талантов и в проведении различных конкурсов. А до выхода на сцену неутомимый дирижер общался с прессой. 

Вы дирижируете в Томске «Страдивари-ансамблем» Мариинского театра. На каких инструментах играет коллектив?

- Не просто на старинных, а на выдающихся, великолепных. Мы привезли с собой не всю нашу коллекцию, поскольку «дома» сейчас идут спектакли, где тоже задействованы скрипки Страдивари, Гварнери, Амати. Но приехали тоже уникальные инструменты: того же Страдивари, Гваданини.

Сегодня Мариинский театр может позволить себе несколько ансамблей? Сколько у вас залов? 

- Да, у нас разнообразные коллективы. В нашем распоряжении 4 камерных зала и 3 больших, даже внушительных и теперь знаменитых. Это старый Мариинский театр, новый Мариинский театр и концертный зал. Если вы приедете к нам в Петербург, то увидите, как детишки заполняют залы театра. Приходят 100 человек, через 45 минут уходят, появляются новые группы. Мы поставили перед собою такую задачу: работать на подрастающее поколение. Люди, которым не нравится эта идея, мне кажутся подозрительными…

Нельзя заниматься только коммерческой работой?

- Конечно. Хотя в ней мы могли бы добиться захватывающих дух результатов. «Лебединое озеро», по моим представлениям, можно спокойно показывать по 500 раз в год, и это все равно будет творчество. В постановке заняты талантливые балерины, сильнейший в мире кордебалет, оркестр играет. Но такая работа - не то, ради чего Мариинский театр открывает свой очередной сезон. У нас сегодня более 30 вариантов абонементов, в каждом по 6 спектаклей. Многие программы рассчитаны на детей. 10 лет назад я не мог этого понять, потому что у нас был всего один театр, и все время уходило на технический процесс. Сложно работать в рамках театра, оснащенного на уровне середины XIX столетия. Новое здание у нас гигантское, технически одно из самых сильных в мире. И мы резко повернули в сторону работы с детьми, со школьниками и со студентами.

Может, нам удастся поспособствовать тому, чтобы и в Томске появились новые программы, в чем-то схожие с нашими наработками. Я уверен, у вас уже есть много интересных проектов, но у вас нет оперного театра. Надо найти компромисс, возможно, какие-то спектакли при определенной работе удастся все равно показать в вашем городе.

В нашей стране объявлен год культуры. Что вы об этом думаете и как оцениваете заявление министра культуры о том, что «Россия не Европа»? 

- Я ко всему отношусь осторожно и спокойно. Год культуры - это хорошо, но не стоит думать, что, объявив его, Россия вступила в новое измерение. Что касается нашего духовного и культурного роста, то, по-моему, надо вкладывать максимальное усилие в подрастающее поколение. Об этом я говорю часто, постоянно возвращаюсь к этой теме.

Что можно сделать? Например, Томск - это замечательный город с большими традициями, студенческий, красивый, интересный. Может ли он создать замечательный детский хор, который будет насчитывать не 30 голосов, а, скажем, 500, еще лучше 1000? Ответ на этот вопрос не лежит в плоскости «что решил министр», не зависит от того, какую концепцию он озвучил. Раз он так сказал, то что, мы сейчас Грига уберем из программы, или я скажу не играть Моцарта? 

Мы ехали по Томску, и мне показали, где была замечательная церковь, похожая на храм Христа Спасителя. Я уточнил: «Взорвали?». И ваш город не избежал этой трагической судьбы почти всех регионов страны, когда кто-то пришел с концепцией, что церкви больше не нужны и бог не нужен. Я настороженно отношусь к концепциям. И это уже 14-й министр культуры, с которым я работаю. В стране нет одной концепции культуры, в нее входят исключающие друг друга понятия. Я предлагаю нам, посвятившим свою жизнь искусству, сосредоточиться на чем-то конкретном. Например, на филармонической работе. Мы можем показать 100 «Щелкунчиков» в год. Все 100 пройдут при переполненном зале. Этот балет входит в детский и семейный абонементы. «Сказка о царе Салтане», «Руслан и Людмила» тоже идут здорово. Это сильно отличается от того, что сегодня принято считать культурой. Считаю, государственный бюджет не должен финансировать заведомо коммерческие проекты, в том числе фильмы. Что такое коммерческий фильм? Он делается в расчете на массовый показ. У нас сотни уже фильмов есть, где главный герой бандит, смелый, влиятельный, с большими кулаками, крепкий.

Хорошо это или плохо? В 90-е годы были фильмы и книги «Бандитский Петербург». Ничего другого, оказывается, в этом городе и не происходило. Мы идем в Мариинском театре по другому пути. Например, мы давно создали Академию молодых певцов.

Четверо из них выступали в Томске...

- Только четверо, а всего их больше 100! Также у нас есть молодежный оркестр Мариинского театра, в нем более 300 музыкантов насчитывает. Большинство из них, к сожалению, в Томске не выступят, они сразу поехали в Новосибирск. Мы уже давно спланировали Пасхальный фестиваль, до того, как началось сотрудничество с вашим городом.  Молодежный оркестр оказался для Мариинского театра колоссальным подспорьем. Я им даю играть и «Онегина» целиком, и «Щелкунчика», и «Свадьбу Фигаро», и «Волшебную флейту». Она, кстати, всеми поколениями любителей театра посещается, и когда понимаешь, что опера идет уже в 300-й раз за 6 лет, то нет сомнений: она многим интересна. Хотя в концепцию министра культуры это произведение не вписывается, поскольку Моцарт — европеец. Да, у нас свои претензии к Европе. Им неважно, что люди в Крыму думают. Такая дружба с миром Европой нам не очень подходит. Но я не думаю, что надо закрывать все двери и отсекать все по-настоящему великое, что пришло к нам из европейских стран. Тогда и к нашей культуре начнут относиться так же, и даже всеми любимый Чайковский кому-то тогда покажется нежеланным гостем... Это улица с двусторонним движением. Мы, музыканты, ни в коем случае не можем становиться бойцами политического движения. Нельзя создавать какие-то стенки, через которые не пройдут высокохудожественные ценности. Тогда мы сможем обогатить наше подрастающее поколение. В него мы должны вкладываться максимально.

Например, истреблять в школах хоровое пение - это преступление. Скоро уже и хоров из 50 детских голосов не наберется. Министерство образования еще и гордится этим, мол, какая музыка, если родителям важно, чтобы их ребенок ей интересовался, отдайте его в музыкальную школу. Следуя такой логике, следующей жертвой должен быть Пушкин и остальные. Но все зависит от нас с вами, а не только от министров! Мы многое можем сделать сами. Вы, пожалуйста, создайте 1000-голосный детский хор в Томске, а мы сделаем все возможное, чтобы он получил общенациональный резонанс, чтобы эти дети выступали и в составе сводного хора России, и на региональных смотрах.  

У вашего театра уже были проекты, связанные с региональными коллективами?

- Зимой, перед нашим первым концертом в Томске, мы выступали в Ханты-Мансийске, где исполняли 9 симфонию Бетховена. В ней громадную роль играет хор. И на сцену вышло около 150 человек не из Мариинского театра. У нас есть свой хороший хор, но тогда мы решили заранее отправить в Ханты-Мансийск нашего главного хормейстера. Он поработал с хором, который включал детей из Нижневартовска, Сургута, Тюмени, Ханты-Мансийска. Я специально называю города – между ними по 500 км расстояние. Удалось собрать 150 человек. И они здорово спели симфонию! Работа была проделана серьезная, это вам не песенку спеть, у Бетховена очень трудная партитура!

У вас, в Томске, по российским меркам хороший зал. Просторный, хотя мог бы быть и лучше.

В целом в стране актуальна проблема с концертными залами?

- Да, это так. На днях мы в Екатеринбурге исполняли Вторую симфонию Малера. 250 человек на сцене, в зале 600. Площадка небольшая, поэтому мы час рассаживались. Мы в основном выступаем в театрах и залах, которые либо строились в 30-е годы, либо в 60-70-е, когда еще что-то делалось. Про 80-е можно забыть, про 90-е тем более. В России потеряли много лет. Только в 2000-х и в 2010-х что-то стало происходить. Сегодня, как мне кажется, мы идем курсом на возвращение культурных ценностей. Но я беспокоюсь за состояние дел в России. Например, в Китае, где мы часто выступаем, за последние годы появилось более 20 новых могучих концертных комплексов. Один из них, самый крупный, пекинский, оперой «Князь Игорь» открывала наша труппа Мариинского театра.

У нас тоже концертный зал новый, не хуже и не меньше, но китайцы строят такие в каждом крупном городе. Каждый полгода открывается новый. Концепция, видимо, давно продумана. Если бы у нас такая же была принята лет 20 назад, то уже в Омске, Томске, Кемерово были бы такие комплексы. Каждый регион должен получить центр, готовый стягивать к себе все интеллектуальные, творческие ресурсы, и придавать импульс культурной жизни. Постепенно мы к этому придем, я уверен!  

Текст: Мария Симонова
Фото: Мария Аникина