Ненадолго — назад, в прошлое! В томском ТЮЗе представили «Старшего сына»

Комедия «Старший сын», новый спектакль Томского театра юного зрителя, начинается с песни The Beatles. Это почти беспроигрышный ход для настроя зала. Затем перед взором публики предстает импровизированная дискотека молодой компании на железнодорожной платформе. Последняя электричка уже сбежала. Сейчас начнется история, сочиненная Александром Вампиловым в 60-е годы.

Режиссер «Старшего сына» Андрей Шляпин поставил спектакль без экспериментов и сложных необычных решений, зато живой и обладающий своей атмосферой. Комедия получилась из тех, что можно рекомендовать широкому кругу зрителей. Пожалуй, именно таких работ томскому ТЮЗу в последние сезоны не доставало.

!cut

Театр юного зрителя минувшим летом остался без главного режиссера: Илья Ротенберг теперь возглавляет екатеринбургский ТЮЗ. Результатом этой перемены стали насыщенные планы на сезон: ожидается, что в Томске будут работать Тимур Насиров, Олег Степанов, Константин Солдатов, Антон Безъязыков и артист ТЮЗа Дмитрий Гомзяков. На ноябрь намечена премьера «Повести о Сонечке» Марины Цветаевой в постановке актера и режиссера Андрея Колемасова. Свой авторский проект под названием «Дыши свободно» 25 октября представят актеры театра.

Итак, планы разнообразны. А начали в ТЮЗе с одного из самых известных драматургов прошлого века — пьесы Александра Вампилова ставят и экранизируют очень часто. Режиссер Андрей Шляпин родом из Иркутска, поэтому у него отношение к автору особое:

— Этот автор считается в Иркутске местным достоянием, мы его знаем с младых ногтей, — объясняет Андрей. — Есть хорошие, есть неплохие, есть очень хорошие работы по его пьесам. Но тех, после которых ставить уже нечего, «тема закрыта», нет. Вампилов до сих пор не познан, об этом говорят и режиссеры, и театральные критики.

В основе комедии — смешной и странный случай. Студенты Бусыгин и Сильва опоздали на электричку. На улице холодно, они ищут, где переночевать или хотя бы погреться. Слышат, как зовут Сарафанова, одного из жильцов дома, и в его отсутствие заявляются к нему в квартиру. Для того, чтобы их пустили, Бусыгин выдает себя за старшего сына Сарафанова, недавно узнавшего правду о том, кто его отец, и приехавшего знакомиться. Естественно, эта спонтанная придумка меняет жизни героев.

Режиссер не стал осовременивать историю, созданную в 1967 году, предпочел «поиграть в эпоху» — костюмы в духе 60-х, мелодии примерно из тех же времен. Музыкой спектакль насыщен — это «Ненаглядный мой», «Опять от меня сбежала», «Не надо печалиться» и другие хиты. Звучат и написанные в те же годы стихи Леонида Губанова. Герои, как и многие в 60-е годы, слушают радио, где идет радиоспектакль по сказке Андерсена «Дикие лебеди» (в которой можно обнаружить перекличку со «Старшем сыном»).

Обращение к прошлому получается душевным, теплым:

— Для меня одной из причин выбрать для работы «Старшего сына» была благодарность тому времени, людям, которые жили в ту эпоху, — отмечает Андрей Шляпин. — Среди шестидесятников было много удивительных личностей, они вырастали из такой молодежи, как герои «Старшего сына». И еще это те годы, когда познакомились, поженились мои родители.

Правда, без игры со временем в постановке не обходится. На сцене часто появляются двери, и они разделяют не только пространство, но и эпохи. Один из главных героев, Сарафанов, в 1967 периодически встречается с самим собой из 1945 года, вспоминает свою возлюбленную из того времени:

— 1967 год и 1945 у нас параллельно живут, одни и те же двери вполне могли быть и в те, и в другие годы, они не сильно менялись за те 20 лет. Их можно воспринимать как некие «временные порталы», — говорит Андрей Шляпин. — Такая работа со временем и пространством навеяна романом Евгения Водолазкина «Лавр». Это одна из великих современных книг, которую я прочел. Речь в ней идет о том, что времени как такового не существует, на самом деле все происходит одномоментно, здесь и сейчас.

В сценографии (художник спектакля Дмитрий Гребенкин) уживаются и прошлое, и современность. Деревянные резные наличники соседствуют с индустриальной вышкой.

А люди, словно поезда, проходят мимо друг друга по железнодорожным рельсам.

Что до артистов, то Макарская (Ольга Ульяновская) с длинными локонами запоминается в первую очередь своими эстетичными позами на подоконнике. Роль Нины Сарафановой необычна для Евгении Алексеевой: девушка у нее получается серьезной, рассудительной, даже суровой, далекой от романтики и юношеской наивности, но при этом способной на яркие чувства. Решительно не похож на прежних героев заслуженного артиста РФ Александра Виниченко его Сарафанов. Облаченный в теплый ретро-кардиган, он выглядит сдержано, спокойно, говорит тихо, производит впечатление одинокого, несчастного человека.

Васенька (Игорь Савиных) становится одним из главных героев истории. Трогательным, искренним в своих переживаниях юношеской несчастной любви, нелепым в своих ссорах с родными, открытым со внезапно объявившимся «старшим братом» Бусыгиным.

Контрастирует и с нежным, наивным Васенькой и с модным, несклонным к переживаниям и рефлексиям Сильвой (Дмитрий Гомзяков) Володя Бусыгин. Трактовка этого героя, пожалуй, главная неожиданность томского «Старшего сына». Невысокий Владимир Хворонов в полурабочем сером костюме и кепке выглядит очень своеобразно. Он воспринимается скорее как пролетарий с окраины, чем как студент.

— Студенты бывают разные, это я как бывший студент-медик говорю, у нас в Иркутске медицинский и политехнический вообще считались криминальными вузами, — поясняет Андрей Шляпин. — Наш Бусыгин — суровый челябинский парень (он родом из этого города). Должна быть в спектакле заметна разница, что с человеком происходит: парень из рабочего квартала оттаял сердцем, начал пускать в него других людей.

Действительно, на фоне неизменного Сильвы преображение Бусыгина, внезапно обретающего новую семью, начинающего дорожить новыми отношениями, получается особенно заметным. Одинокие и несчастные люди ищут общий язык, находят друг друга, спасают друг друга, и от этого становится тепло.

Текст: Мария Симонова

Фото предоставлено Томским театром юного зрителя