Принцип чтения. Писатель Сергей Максимов: «Чтение — это личный выбор»

Бывают книги, которые невозможно забыть. Их хочется перечитывать снова и снова. Они меняют нас и нашу жизнь. Говорить о знаковых и любимых книгах для неравнодушных к литературе — радость.

И мы также с радостью начинаем новый проект, герои которого расскажут о ставших для них особенными произведениях и о своих взаимоотношениях с книгами.

Наш первый рассказчик — Сергей Максимов — находится «по ту сторону книги»: он сам писатель. В Томске его давно знали как поэта и музыканта, а в 2010 году роман Максимова «След грифона» был издан в Москве. Он сразу полюбился читателям, и сейчас по заказу «Первого канала» идет работа над экранизацией. Кроме того, свет увидели ещё два романа, а Максимов работает над новой историей — о музе и ангеле-хранителе художника Анри Матисса — томичке Лидии Делекторской.

В этот раз Сергей Максимов рассказал не о собственных произведениях, а о чужих и любимых книжках.

— Все у меня было как в анекдоте про Вовочку… «Володя, — спрашивает учительница, — ты хотя бы одну книгу прочитал?» «Две», — отвечает Вовочка. «Какие?» «Букварь». «А вторая, какая?» «Вторая — синяя»…. Это, в принципе, нормально. Вопрос, мне кажется, всегда в том, книга какого автора окажется этой синей книжкой? И уже целая судьба зависит от того, что это было.

В детстве я читать не любил, а мой друг-отличник, напротив, был увлечен чтением. Домашних полноценных библиотек ни у него, ни у меня не было, и мы ходили в читальный зал. Я, понятно, за компанию.

Вот было бы смеха, скажи кто-нибудь мне тогда, что я стану писателем.

В те времена школьники любили читать книги американских писателей, которых, подозреваю, современные англоязычные авторы или не читали, или тщательно это скрывают: Фенимор Купер, Майн Рид, Марк Твен, Джек Лондон, О’Генри… Само собой, Стивенсон, Уэлс. Из французов в «обязательной программе» — Жюль Верн, Александр Дюма. Отдельная история — «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо. Не один раз слышал от самых серьёзных писателей, что это мечта — написать хотя бы одну книгу, равную «Робинзону».

В современном кинематографе есть такое понятие «путь героя». Так вот, путь героя должен проходить в движении от ада к раю. Заимствовано это из классической литературы. Поэтому современные «литературные движения» из рая в ад или топтание на месте вступают в противоречие с самыми главными постулатами литературы и искусства. Из-за этого становятся не интересными читателю. Робинзон в этом отношении — вечный «красавчик». Еще одна любопытная успешная «голливудская фишка» имеет литературное прошлое — «библия персонажей». Это система образов. Посмотрите, какие герои, кто они, чем они занимаются, что говорят — и вы поймете, о чем книга или фильм. И уже сделаете вывод, стоит ли читать и смотреть.

Мои отношения с книгами имеют мистический оттенок. Кажется, что они меня всегда находят сами, едва я начинаю заниматься определенной темой. А исторический роман — это всегда новая, заново собранная библиотека, которая сложилась за время работы. Одна-две книжки сразу становятся настольными. Например, пока писал «След грифона» под рукой всегда был толстенный «Справочник офицера» весь в пометках и закладках.

Когда работа завершена, возникает серьезная проблема — где хранить образовавшееся книжное собрание. Мы с женой жилье снимаем. При последнем переезде очередную свою библиотеку перевез к другу. У него большой частный дом. По этой причине, кстати говоря, в прежние годы, писатели имели право на жилье с кабинетом. А библиотекари в одно время по инициативе Надежды Крупской получали даже молоко за вредность.

Книжная пыль, говорят, вредна. Хотя, думается, по содержанию свинца она не вреднее автомобильных выхлопов.

В смерть бумажной книги не верю. Она по-прежнему надежнее других носителей. На моей памяти уже и пластинки исчезли, и пленка размагнитилась, и дискеты устарели. Теперь вот диски затираются и деформируются. Переводить книги в цифровой формат, конечно, надо, но отказываться от бумажных изданий нельзя. Интернет, к сожалению, слишком незащищен, хрупок и уязвим. Не надо даже войн и стихийных бедствий. Пресловутое нажатие клавиши — и его нет будто никогда и не было. Потом, работать с электронной книгой (не читать, а именно работать) крайне неудобно.

Часто не знаешь, что понадобится для следующей работы. Сейчас вот пишу о человеческих взаимоотношениях, а читаю книгу Пирошки Досси, с крайне актуальным названием «Продано! Искусство и деньги». Покупать даже не пришлось. Книгу мне подарил известный в Томске коллекционер и галерист.

Еще один аспект современного книгочтения — его коммерциализация. Издатели на читателях зарабатывали и должны зарабатывать, но… Года полтора назад издательства пережили кризис перепроизводства. Это такой комплимент отечественному читателю. Который до поры до времени глотал то, что ему подставляли, а потом вдруг одномоментно отказался потреблять. В результате закрылись целые книжные сети. Большая часть продукции не разошлась даже с солидной уценкой.

С книгами современных авторов я знакомлюсь быстро. Полюбопытствовал, уловил идеологию писателя, его мировоззрение и понял — надо ли мне ее читать. Часто достаточно прочесть один абзац, чтобы это решить.

Особо хочу подчернуть, что чтение — это личный выбор. Заставлять и принуждать — дело бесполезное. Единственно, что проверенно веками — это то, что оно обогащает.

Читающий человек способен не только думать, но и мыслить. Имеет более богатый словарный запас и кругозор. Более информирован. Значит — больше знает. Хотя, я думаю, что кому-то по жизни это и не надо. Так проживут. К тому же и платить только-только начинают и за мысли, и за кругозор, и за знания. Есть и ещё одно «но»…

Было такое определение — «Книга — источник знаний». И еще одно не менее знаменитое утверждение — «Знание — сила». Все верно, только умные головы в прошлом веке заметили, что знания стали подменяться информацией. А информация имеет ряд особенностей. Она может быть не точной, не полной, дозированной, наконец, ложной. При наличии, казалось бы, очевидных фактов. Современное общество — общество информационное. Поэтому все мы можем ежедневно и ежечасно наблюдать, как следом за самим появлением информации возникает дезинформация.

В результате получаемой «информации» американцы, например, «знают», что они победители Гитлера на аттоле Мидуэй. А японцы ненавидят русских за то, что тоже «доподлинно знают» — атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки сбросили мы. Как говорится, «Здравствуйте, я ваша тетя!».

Важно понимать, что «отсутствие идеологии», закрепленное в нашей конституции, не отменило сами идеологии разного толка в литературе. Таким образом, чтение становится не только выбором, но ещё и поиском того, что читать, если вы читаете. Теперь это еще и решение в выборе своих авторов.

Текст: Мария Симонова

Фото: Мария Аникина