Томский Приборный: Есть ли жизнь после смерти? - 2

Мы продолжаем знакомить читателей «Томского Обзора» с событиями, происходившими в последние годы на Томском Приборном заводе. Читайте продолжение интервью с исполнительным директором ОАО «ТПЗ» Александром Богданом:

Глава вторая.

Банкротство

Т.О.: Как развивалась ситуация после Вашего прихода на завод в 2002 году?

А.Б.: В соответствии с законодательством, первым этапом процедуры банкротства является наблюдение, в ходе которого изучается финансово-экономическое состояние предприятия. По результатам этого периода, который может длиться от 3 до 6 месяцев, готовятся рекомендации о введении следующей процедуры - внешнего управления или конкурсного производства. В первом случае суд назначает внешнего управляющего, и он и разрабатывает план внешнего управления, который впоследствии утверждается на собрании кредиторов.

Смысл документа, подготовленного тогда по Приборному заводу, заключался в том, чтобы по возможности избавиться от лишних площадей, сконцентрироваться на производстве отдельных видов продукции, снизить энергозатраты, теплопотребление и непроизводственные расходы. Это позволило бы создать те условия, при которых пусть небольшое, но устойчиво работающее предприятие, смогло бы провести техническое перевооружение и выйти на выпуск гражданской продукции. Параллельно нами планировалось продолжать производство оборонки. Гособоронзаказ, не смотря на то, что уже была запущена процедура банкротства, был практически все время, однако не очень большой.

Таким образом, в результате финансового оздоровления, было бы создано устойчивое предприятие, которое положило бы начало новому периоду жизни Приборного. А уже дальнейшие варианты развития ситуации могли быть разными - теми, что предусмотрены в законе о банкротстве, начиная с продажи бизнеса и удовлетворения различных требований кредиторов посредством передачи им части акций и т.д.

Т.О.: Вам и Вашей команде удалось реализовать предложенную кредиторам схему?

А.Б.: Не совсем. А точнее совсем нет. На начале процедуры внешнего управления мы столкнулись с неожиданной проблемой: после начала реализации плана, нам пришло предостережение из прокуратуры. В нем говорилось о том, что осуществление этого плана невозможно без решения или устранения противоречий между двумя законами – ФЗ о банкротстве и о гособоронзаказе. В одной из статей закона о государственном оборонном заказе, в частности, было предусмотрено: если на предприятии происходит перепрофилирование или ликвидация производств, где раньше изготовлялся хотя бы один гвоздь для «военного башмака», то все свои действия необходимо согласовать в Правительстве.

После неоднократных обращений в прокуратуру с просьбой разъяснить нам механизм реализации данного закона, мы поняли, что внятно ответить нам никто не может. То есть, пункт закона существует, но механизмов или способов его реализации попросту нет. И любое действие по плану внешнего управления, в соответствии с ФЗ о банкротстве, фактически приводит к нарушению закона о гособоронзаказе.

А в это время огромное число людей, которые долго не получали заработную плату, с надеждой ждали, когда после нашего прихода начнутся изменения в лучшую сторону. Но их не было – а это, конечно же, создавало дополнительную напряженность. При этом необходимость платить за газ или электроэнергию и содержать все имущество в порядке, тоже никем не была отменена. Поэтому первый год был фактически посвящен борьбе за выживание, которую мы и предусмотреть не могли.

Нам пришлось продумать механизм по реализации закона, опираясь исключительно на собственное понимание - как это должно было бы быть, после чего просить у государства разрешения его применить. В процессе были задействованы заказывающие управления: Минпромнауки, «Росавиакосмос», Мингосимущество - то есть все заинтересованные в этом деле лица. На последнем этапе верстки документа, подключалось и министерство, отвечающее за банкротство. Но даже оно только пожимало плечами и не выносило окончательного вердикта. А все почему – потому, что никто не хотел брать на себя ответственность за решения, которые должны определить судьбу огромного, серьезного предприятия. Было очень сложно, все согласования растянулись практически на год.

В конце концов, благодаря поддержке томского областного руководства, в Минпромнауки и в Мингосимуществе удалось получить подписи последних чиновников, которые, на наш взгляд, должны были завершить процедуру согласования вопроса. После того, как последние подписи были получены, мы с Председателем Правительства Томской области обратились в Федеральную службу по финансовому оздоровлению к ее тогдашнему главе Т. Трефиловой. Она подвела черту под нашими злоключениями, приняв решение о введении конкурсного производства.

Т.О.: Следовательно, теперь ничто не мешало Вам попробовать спасти предприятие?

А.Б.: Как раз все наоборот. К этому моменту время уже было упущено. Все наши усилия, приложенные к тому, чтобы предприятие продолжило работать, пошли прахом. За прошедший в необходимых согласованиях год, показатели завода ухудшились. Пока документы ходили по кабинетам, у нас не было возможности реализовывать имущество, а, следовательно, делать необходимые выплаты - задолженность перед энергетиками, газовиками, перед людьми по заработной плате значительно выросла. В итоге распродажа предприятия с молотка осталась единственным вариантом для того, чтобы решить все вопросы и выплатить долги.

Если бы руководители области и федерации строго соблюдали требования законов, то многих проблем можно было избежать. Образовалась задолженность в объеме более 50 000 рублей, которую предприятие не может погасить в течение трех месяцев, (неважно, по налогам она, или по другим платежам), вводи немедленно процедуру банкротства. Вполне возможно, что ситуация бы у нас тогда складывалась по-другому. В некоторых случаях, достаточно будет продать джип начальника, чтобы покрыть эту финансовую задолженность, не откладывая решение проблем на долгий срок. Затягивание – самая большая беда, именно оно приводит к тому, что единственным выходом остается распродажа предприятия с молотка. А если можно, условно говоря, обойтись «малой кровью» - частично распродать имущество и потихоньку отдать долги, позволив предприятию выжить, почему бы ни сделать именно так?

Т.О.: Сможет ли кто-то воспользоваться Вашим опытом по разработке механизма согласования в Правительстве документов, которые были необходимы для решения ваших задач, в плане нестыковки законов?

А.Б.: Мы исполнили в нашем понимании букву закона, только и всего - придумали механизм его реализации и запустили его. Воспользоваться нашим опытом вряд ли возможно. Во-первых, все документы были закрытыми. А нынешняя ситуация теперь еще и осложняется тем, что Федеральная служба по финансовому оздоровлению ликвидирована, и функции, которые она раньше исполняла, теперь переданы налоговому ведомству. Поэтому, кто и как мог бы воспользоваться нашим опытом, мне не совсем понятно, вряд ли он вообще пригодится кому-то в качестве образца.

Т.О.: Если бы не случилось «системного» сбоя в законодательстве, у Приборного был бы шанс сохранится в том виде, в котором Вы планировали?

А.Б.: Да, такой шанс, безусловно, был. Но каким образом он мог бы быть реализован, уже трудно сказать. У любой машиностроительной продукции от момента ее проектирования и до момента ее выпуска, а то и того, как она становится востребована на рынке, происходит где-то полтора-два года. Программа, разработанная нами, была направлена на развитие перерабатывающей продукции для мелкого и среднего бизнеса на базе сырья томского нефтехимического комбината. Но воплотить в жизнь ее не успели – была введена процедура конкурсного производства.

Т.О.: Куда были направлены средства, которые были получены в результате продажи имущества Приборного?

А.Б.: Вырученные от продажи средства были направлены на удовлетворение требований кредиторов. Прежде всего, всем работникам предприятия была выплачена заработная плата. Далее гасились налоги, пособия за увечья и прочее. Процедура акционирования завода, в свое время, была сделана так «здорово», что нам пришлось вносить более 30 дополнений и изменений в план приватизации. Представьте себе: на Приборном заводе было хозяйственным способом построено, например здание - 4 этажа, 2 000 кв. метров. Это добротное, новое здание, с отоплением, по документам просто никак не числилось. А продать его без документов просто невозможно.
Много средств пришлось потратить именно на то, чтобы привести в соответствие с законом правоустанавливающие документы. Ведь человек должен был покупать не "кота в мешке", а конкретное здание, с техпаспортом, находящееся на определенной территории, имеющей четкие границы. Собственник должен прийти, и получить конкретный объект.

Понятно, что предприятие сначала думает о том, как заплатить за свет и тепло, отдать зарплату, а уже во вторую очередь начинает думать о каких-то там правоустанавливающих документах. Но для того, чтобы продать что-либо, нужно сначала получить эти документы. Когда их нет в наличии, приходится снова тратить драгоценное время и средства на добывание и оформление всех бумаг. И только после того, как это все сделано и продано с торгов, появляется новый собственник.

Но пока длятся все процедуры, это здание нужно содержать. Вырученные от продажи деньги нужно тратить на то, чтобы платить за газ, свет, обслуживание еще непроданных площадей, чтобы ничего не сгорело и не разрушилось, чтобы крыша не обвалилась, в конце концов.
И если вернуться к вопросу банкротства, то хотелось бы нашим законодателям порекомендовать - нужно навести порядок в городе, области, а то и в стране, с собственностью. Пока у нас будут непонятные территории, здания, бесхозные коммунальные сети, будет много проблем. Если бы все документы были в порядке, было бы неизмеримо проще и быстрее провести всю конкурсную процедуру, она бы стала простой и технологичной. А за счет того, что приходилось и оформлять документы и содержать все эти здания в течение долгого времени, конечно же, определенная часть вырученных денег ушла на поддержание жизнеспособности распродаваемой собственности.

Окончание беседы с Александром Богданом – в ближайшие дни.