«Старый конь».
Как экс-директор ФК «Томь» занялся антикварным бизнесом

Автор

Мария Симонова

Юрий Степанов долгие годы возглавлял футбольный клуб «Томь» — это при нем середнячок второй лиги превратился в команду, которая чувствует себя «своей» в премьер-лиге и периодически одерживает победы над грандами российского футбола.

После расставания с томским клубом Юрий Степанов успел поработать генеральным директором ФК «Тамбов», а теперь вернулся в родной город и занялся делом, на первый взгляд, неожиданным и с футболом никак не связанным… Открыл антикварную лавку «Старый конь».

Мы выяснили у Юрия Степанова, как он стал коллекционером, что помогает ему осваивать мир антиквариата и какие старинные предметы особенно интересуют томичей.

— Юрий Германович, давно ли вы увлекаетесь предметами старины?

— Все началось лет 10 назад — с того, что мне подарили на день рождения красивую фигурку лошади на бронзовой подставке. Она стояла у меня на рабочем столе, я ей любовался, и вскоре мне захотелось собирать лошадей. Стал их коллекционировать. У меня появилась альтернатива: или пойти в современный магазин, купить там китайский ширпотреб, который ничего не даст ни уму, ни сердцу, либо посетить антикварные магазины. Тем более работа мне позволяла это делать — я вместе с футбольным клубом начал ездить по всей России. Энергетика старых вещей оказалась для меня притягательной.

Сначала в «Томи» надо мной подшучивали. Потом, когда мы приезжали на выезд, все спрашивали: «Сходили ли вы уже, Юрий Германович, в антикварный магазин?». Вокруг лошадей стали постепенно появляться спортивные статуэтки. Потом стекло, фарфор. Когда я начал работать в Тамбове директором местного футбольного клуба, то собирал старинные вещи уже более целенаправленно. Когда я подошел к своему Рубикону — решил покинуть Тамбов — и мне надо было выбрать, что делать дальше, то мне было с чего начинать.

— Почему летом вы ушли из ФК «Тамбов», где были генеральным директором?

— Я полностью отработал контракт, клуб выполнил поставленную перед ним задачу: впервые за полувековую историю оказался в числе призеров первенства. Я мог продолжить работу в этом городе, где ощущал большую поддержку властей, но понял, что пришло время вернуться на родину. Хотя и мне, и тренеру Сергею Передне предлагали остаться. В итоге Сергей Передня обрел свою «пристань», можно сказать, в прямом и переносном смысле — возглавил футбольный клуб «Луч-Энергия» во Владивостоке. А у меня пока здесь «порт», в лавке «Старый конь». Понятно, что я новичок в антикварном деле, но раз взялся, то постараюсь в нем разобраться.

— Когда вы открыли свою лавку?

— Мой магазин открылся 7 октября. Сначала мы располагались в другом здании, тоже на улице Розы Люксембург. Но место было не очень удачное: вход со двора, второй этаж… 10 декабря переехал на Розы Люксембург, 20, в цокольный этаж. Здесь посетителей больше.

— Откуда такое название — «Старый конь»?

— С ним связана целая история. Однажды, когда уже было ощущение, что близится к завершению моя работа в футбольном клубе «Томь», мы с моим близким другом и коллегой Борисом Гавриловичем Вайнштейном зашли на стадион «Труд». Мы с ним частенько прогуливались по беговой дорожке вокруг поля, наблюдали, как команда работает, заодно общались. И я ему говорю: «Знаешь, Гаврилыч, все равно это когда-нибудь кончится, футбол в этом виде, по крайней мере, в нашей жизни перестанет существовать. Давай, когда уйдем на покой, откроем вместе спортивное кафе, и назовем его „Старые кони“?!». Эта идея у меня родилась прямо в ходе разговора. Так сложилось, что «конь» остался один. И в названии лавки отчасти заложена память о друге. Другой момент — был у «Томи» когда-то талисман — жеребец Лазурный. Тоже старый конь. Как угодно можно относиться к приметам, но наиболее удачный период в жизни клуба был при нем.

— Мир антиквариата для вас новый. Как осваиваете его, кто вам помогает?

— Конечно, у меня появился новый круг общения. Кроме того, погружаюсь в историю старинных вещей, которые попадают мне в руки. Много информации можно найти в интернете. Каждое из направлений антиквариата, будь то живопись, мебель или фарфор, можно изучать бесконечно. Узнать про них все нереально. Но первичные знания, чтобы не быть дилетантом, приходится черпать из самых различных источников. Литература, интернет, люди помогают. Думаю, человек, который имеет образование, определенный кругозор, может все это освоить. Склонность к истории у меня была всегда. А старинными предметами я лет семь уже интересуюсь, за столько времени волей-неволей ты погружаешься, словно в «рассол», в информацию и приобретаешь знания. В этом бизнесе, конечно, есть свои законы, свои подводные течения. Все это приходится постигать, осваивать, жить в этих реалиях. Я сам выбрал такую дорогу, и сетовать не собираюсь. Мне есть к чему стремиться.

— Вам доводилось посещать антикварные магазины в разных уголках России. В каких городах, на ваш взгляд, это направление наиболее развито?

— Чем крупнее город, тем больше рынок. Среди лидеров, естественно, Москва, Петербург. В Сибири — Новосибирск. В Томске антикварный рынок соответствует размерам и статусу города. Товар, который на этом рынке продается и покупается, относится к категории невоспроизводимого. Источники ограничены. Конечно, есть проблема в небольшом городе со сбытом. Новосибирск тот же «перемалывает» в три раза больше товара и в три раза быстрее, чем Томск. У нас ниже темп, спрос, платежеспособность людей. Все происходит под провинциальным соусом. В большом городе всегда больше возможностей для бизнеса, но и законы жестче.

— Что сейчас представлено в вашей лавке?

— В основе то, что я собрал — порядка 250 предметов из моей коллекции. Кроме того, я езжу в Новосибирск, захожу к коллегам в Томске, что-то приобретаю постоянно. Накануне мне, например, принесли дореволюционную вафельницу. А я же не домохозяйка, ничего подобного никогда не видел! На длинной рукоятке вещь (ее в печь засовывали), на ней клейма какого-то товарищества. Орнамент, который отпечатывался на вафлях… Я даже не знал, что такая утварь бывала! А увидел и на свой страх и риск купил.

— Как решаете, что приобретать?

— Приходится наступать на горло собственной песне и не всегда ориентироваться на то, что нравится мне лично. Уже понимаю потихоньку, на что есть спрос в Томске…

— Так чем же наши любители антиквариата интересуются?

— Первое место однозначно занимают монеты! На втором фалеристика — значки, знаки. Что дальше, уже трудно сказать. Люди разное собирают — кто-то лягушек, кто-то флаги, кто-то все подряд, лишь бы старинное. Статуэтки популярны, особенно каслинское чугунное литье покупателям нравится. Для меня это стало откровением, я никогда не считал подобные вещи интерьерными. Совсем другой вкус у людей, я со своими эстетическими пристрастиями оказался в меньшинстве. Понимаю, фарфоровая статуэтка — она свет, тепло излучает. А это металл, черный, тяжелый… Но многие покупают. Иногда берут что-то неожиданное. Оригинальные, неповторимые подарки, бывают, ищут. Как-то пришел человек и купил патефон. Увидел его, я ему завел, поставил пластинку, он послушал, и сразу же его приобрел, приличные деньги выложил. Хотя бывают необъяснимые моменты. То у меня все графины скупили, просто «улетели» они! То теперь штук 15 стоит, и никто их не берет, даже не смотрит.

— Насколько старые вещи обычно продаются в антикварных лавках?

— Считается, что в категорию антиквариата вещь переходит, когда ей исполняется 50 лет. Но предметами из 70-х годов сегодня тоже активно торгуют. Советскими. Заметил, людей мало интересуют зарубежные вещи. Хотя они бывают красивыми, элегантными, дорогими. Но охотнее покупают свое, российское, с еще большим энтузиазмом томское. Географический аспект, как оказалось, для коллекционеров значим.

— Есть ли в лавке предметы, с которыми связаны свои, известные вам, истории?

— Например, вот картина — ее принес человек на комиссию. Ее написал Венедикт Андреевич Хахлов, основатель и многолетний хранитель палеонтологического музея ТГУ. Я стал читать его биографию и был просто потрясен, какая это личность! Его папа был дворянином, Венедикт получил блестящее образование, стал офицером, затем попал в Красную армию. После войны — доктор наук, профессор ТГУ. И было у него увлечение — он разводил розы, более 400 видов адаптировал для климатических условий Западной Сибири. Затем был репрессирован, в 1949 году его арестовали по надуманному «Делу геологов». После пяти лет заключения он не ожесточился, не разочаровался. Продолжал выращивать в Томске розы, и любил писать картины. Около 70 полотен создал, где запечатлел цветы. У него бывали персональные выставки, что является показателем уровня художника. Такой многогранный был человек! Из той эпохи настоящих профессионалов, которая, к сожалению, уходит, если уже не ушла…

— Все ли предметы, представленные в лавке, продаются?

— Нет, не все. Например, эти старые галстуки — их шил мой дед Николай Ильич Степанов. Он был портным, их сделал еще до войны. Сам носил собственные галстуки, затем папа мой их надевал, потом даже я… Их я не продаю. Просто их у меня дома штук 50 набралось. Несколько принес сюда — решил, пусть висят для интерьера.

— Кто сейчас ваши посетители и покупатели — солидные люди или молодежь?

— Нет, молодые люди заходят нечасто, у них другие увлечения, взгляд на жизнь. Со временем все равно отношение изменится — годам к 40–45 человек обычно в силу возраста и опыта стремится к созерцанию жизни, тянется к прекрасному — к природе, произведениям искусств. А молодежи некогда, у нее свой круг интересов, который не включает в себя старину. Это ни хорошо, ни плохо, это нормально. Мои покупатели, как правило, люди от 40 лет и старше.

— Антиквариат располагает к общению. Вы как хозяин постоянно присутствуете в лавке?

— Почти всегда я здесь. Да, у меня есть уже постоянные посетители. Покупателями становятся, естественно, не все, а один из 7–8. Но люди приходят, рассматривают витрины, говорят: «Ой, у моей бабушки были такие же статуэтки, а у моего дедушки такой же графин». Они вспоминают свое прошлое, свое детство — это тоже здорово.

— У каждого старинного предмета своя история. Вас не пугает, что у вещи может быть не самая приятная энергетика, не лучшее прошлое?

— Я обычно думаю о том, что многие предметы созданы не на конвейере, а сделаны руками мастеров. В них изначально заложен позитив. Их делали талантливые люди. Уверен, сделать хорошую фигуру или посуду плохой человек просто не смог бы. Если бы он вкладывал в предмет свою злость, зависть, другие негативные эмоции, вещь никогда не была бы востребована, не сохранилась бы так долго.

— Знаю, у вас были планы создать в нашем городе музей истории томского спорта. Что теперь с этой задумкой?

— Это одна из моих идей, которую мне хотелось бы реализовать самому или поучаствовать в ее реализации. Томск за Уралом — пионер спорта в его нынешнем организованном виде. Десятки если не сотни выдающихся личностей, внесших в историю региона громадный вклад, до сих пор остаются в тени. С каждым годом черпать информацию о них и событиях, связанных с ними будет сложнее и сложнее. Поэтому считаю своей задачей принять посильное участие в ликвидации этого пробела. Но независимо от этого, я уже сейчас занимаюсь сбором материалов для воплощения в жизнь этой идеи. И буду очень рад найти единомышленников.

Фото: Данил Шостак