Много или мало? Томская область может стать пилотным регионом по отработке практик внесения органических удобрений
Одним из главных вопросов российского агропромышленного комплекса стало определение норм в части внесения органических удобрений.
В ходе июньского заседания Совета Федерации, посвященного актуальным проблемам АПК, сенатор от Томской области Виктор Кресс поднял вопрос о многолетнем снижении плодородия российских почв. По его словам, ситуация продолжает ухудшаться, поэтому для перелома негативной тенденции необходимо вернуться к практике массового использования органических удобрений.
Предложение сенатора о проведении соответствующего эксперимента на территории Томской области поддержала вице-премьер Виктория Абрамченко. О вопросах, связанных с применением органики, нашему изданию рассказал директор Департамента производственного контроля компании «Сибагро» Андрей Андрианов.
— Андрей Геннадьевич, в чем именно заключается суть проблемы?
— Использование удобрений — хоть минеральных, хоть органических — сегодня почти никак не отрегулировано, и потому связано с рисками больших штрафов и неопределенностью, откровенно мешающей работе агропредприятий.
Начать можно с того, что вплоть до прошлого года в законодательстве не было точного определения и разделения таких понятий, как удобрения и отходы. Как в этих условиях определить, с чем вы имеете дело с нормативной точки зрения?
К примеру, Росприроднадзор пользуется федеральным классификатором отходов, в который внесено едва ли не все, что нас окружает — это и одежда, и мебель, и пластик, и металл, продолжать тут можно до бесконечности. Присутствует в этом списке и свежий свиной навоз, ну, а раз он там есть — наряду со всеми другими вещами и материалами — значит, речь однозначно идет об отходах.
— Прямо так и трактуют?
— На практике проверяющие говорят нам, что это отход, требующий строго регламентированного обращения. Мы в ответ пытаемся объяснить, что речь идет о ценнейшем сырье для удобрений, благодаря которым компания достигает урожайности до 60 центнеров зерна на гектар — а это и для Черноземья хорошо, не говоря о таежной Томской области. То есть компания ничего не захоранивает и не складирует в неположенных местах, речь идет о внесении удобрений в собственные поля. И никаких ущербов, деградаций или выжженных участков на них нет — нам это просто невыгодно.
Говоря о преимуществах замкнутого цикла, который изобрели отнюдь не мы — это прогрессивный подход, реализуемый в самых озабоченных экологическими вопросами странах. Свинья выдает определенное количество навоза, и сделать с этим ничего нельзя. Мы — в полном соответствии с имеющимися требованиями и техусловиями — перерабатываем его в органическое удобрение. Их вносят в землю, высокий урожай качественного зерна позволяет произвести хорошие корма и снизить себестоимость, а значит и отпускную цену мясной продукции. Животные съели эти корма, выдали новую порцию навоза и цикл пошел по новому кругу, обеспечивая продовольственную безопасность, рабочие места (в том числе на селе), налоги и прочее.
— Но ведь в марте начал действовать закон, четко прописывающий, что и как делать с навозом.
— Принятие 248-ФЗ, устанавливающего понятие побочных продуктов животноводства (ППЖ) и регламентирующего работу с ними, действительно урегулировало многие вопросы. То есть по сути навоз перестал быть безоговорочным отходом, более того, в законе четко прописано, что ППЖ не являются агрохимикатами. На практике это значит, что сельхозпроизводителям не нужно их регистрировать — ППЖ можно брать и смело использовать в своей работе.
Вместе с тем, в рамках той же самой практики остался один крайне неприятный вопрос. Дело в том, что в России существует СанПиН в отношении качества почвы и грунта, устанавливающий предельные значения по определенным компонентам. И в случае с аграрным производством наиболее спорным вопросом и настоящим камнем преткновения выступает азот.
— И что же не так с азотом?
— Начать придется издалека. Жидкие органические удобрения содержат большую массу свободных форм аммиака, растворенных в воде. Попадая в почву, они становятся благодатной пищевой средой для бактерий, запускающих лавинообразный процесс переработки внесенных и образующихся веществ. Говоря простым языком, первая группа бактерий поглощает аммиак и вырабатывает нитриты, которые являются пищей для следующей группы микроорганизмов. Эти бактерии перерабатывают нитриты в нитраты, имеющие свойство накапливаться в почве.
Именно нитраты стали одной из основных страшилок 90-х годов — если помните, тогда чуть ли в каждом ларьке «Роспечати» продавались так называемые нитратомеры, которыми нещадно протыкались помидоры, арбузы и прочие «сомнительные» плоды, реализовывавшиеся на рынках. Нюанс же заключался в том, что угроза, исходящая от нитратов, была — как это и полагалось в те годы — откровенно раздута. Для человека нитраты действительно вредны в двух случаях — при разовом употреблении в больших количествах либо при систематическом «приеме» на протяжении нескольких лет. Самым печальным последствием разового отравления нитратами может быть расстройство желудка.
— То есть теперь с ними можно все?
— Ни в коем случае. Речь о том, что запугивать себя — да еще и мифами из 90-х — не имеет никакого смысла. Да, есть определенные товарные группы риска, связанные с тем, что нитраты накапливаются в зеленой массе и плодах: именно поэтому не рекомендуется покупать ранние бахчевые и томаты. Однако и преувеличивать эти риски не стоит — более того, в зерне, которое мы выращиваем для животных, нитраты не откладываются по объективным причинам.
Нужно понимать одну простую вещь — нитраты как источник азота в доступной для переработки форме жизненно необходимы растениям. По факту это тот строительный элемент, без которого невозможен их полноценный рост, и в нашем климате с его коротким вегетативным периодом их значение и вовсе нельзя переоценить.
— И как быть, если в почве с ними действительно перебор?
— Дело в том, что этот «перебор» является крайне нестабильным явлением. После внесения жидких удобрений в почве начинают развиваться сразу два разнонаправленных процесса — о нитрификации я уже упомянул, что же касается денитрификации, то в ее рамках третья группа бактерий начинает «поедать» нитраты и переводить их в нитриты. Соответственно, четвертая группа перерабатывает их в обычный атомарный азот, из которого на 75% состоит атмосферный воздух.
Это значит, что процессы, протекающие в почве после внесения органических удобрений, крайне сложно «поймать» в рамках единомоментного замера. К примеру, сегодня там регистрируется одна концентрация нитратов, а завтра — благодаря лавинообразной денитрификации — уже совершенно другая. Кроме того, проблема заключается в том, что научных расчетов или методик, устанавливающих нормы внесения для того, чтобы не превысить установленную ПДК и при этом не обделить растения, не существует.
Внесешь, казалось бы, оптимальную массу — завтра окажется, что «бактериальный хаос» перевел большую часть аммичных соединений в воздух, или же наоборот, привел к временному всплеску концентрации нитратов. Ну и не нужно забывать о том, что нитраты очень легко вымываются из почвы в силу их хорошей растворимости. То есть вы думаете, что внесли достаточно, а на деле там уже почти ничего нет. Как соблюсти этот баланс? Ответа нет.
— То есть отрасль нуждается в корректировке нормативной базы?
— Да, речь именно о том, что в законодательстве нет этого ответа. Например, нерегламентированным остаются не только вопросы периодичности — никто не знает, в каком объеме и с какой глубины нужно отбирать эти пробы. На деле выходит так, что, например, проверки проходят через две недели после внесения удобрения — то есть на самом пике процесса нитрификации.
Приведу пример на бытовом уровне. Допустим, вам нужно получить нужную концентрацию сахара в чае. Вы бросаете кубик и забываете перемешать чай, в итоге сверху он несладкий, внизу наоборот. Здесь та же история — для распределения внесенных веществ по всему верхнему слою нужно время.
И в Россельхознадзоре говорят, в общем-то, о том же самом — пробы нужно отбирать в самом конце цикла. То есть в том случае, если предприятие использует двупольную систему, в первый год участок находится под парами, земля насыщается внесенными веществами и отдыхает. Второй год отводится на выращивание зерна, а необходимые пробы отбираются уже по итогу сезона.
— Получается, что сенатская инициатива подана вовремя?
— Виктор Кресс, который не понаслышке знаком с сельским хозяйством, поднял очень важную тему. И то, что Томская область может стать пилотным регионом по отработке практик внесения органических удобрений, это тоже хорошо.
В той же Европейской части страны истощение гумусного слоя приобретает угрожающий характер, при этом уже очевидно, что внесение минеральных удобрений не может переломить ситуацию. Обедневшей почве необходимо разнообразие питательных веществ, представленных в органике. Поэтому агропредприятия ждут от законодателей корректировку нормативной базы до уровня, соответствующего нынешним реалиям и вызовам.
Текст: Пресс-служба «Сибагро»
Подписывайтесь на наш телеграм-канал «Томский Обзор».